02.04.2015 в 22:39
Пишет БК-тем:Еще немного текста.
*Airikishan* смогла, не смотря на надвигающийся фестиваль и обилие работы, нарисовать арт к этой части, так что прошу любить и заинтересованно тыкать на кнопочку моря.
Название: Черная ночь
Канон: Стандартный квест
Рейтинг: PG-13 - R (за некоторое количество смертей и крови)
Предупреждение: Неуважение к выдуманной религии и возможность увидеть пре-слеш.
Содержание: Человек и совсем-не-человек (волею случая или по собственной глупости оказавшиеся спутниками) приходят в маленький городок в самый разгар праздника. Перед ними стоят три задачи: отдохнуть и набраться сил, чтобы продолжить путешествие, остаться незамеченными и... попытаться изучить этих совершенно непонятных обычных людей.
Часть 2
Небо над городом начало выцветать.
Пока что это было почти не заметно, но о приближении вечера – вечера перед Ночью Битвы – говорило многое. Раньше просто спешащие по своим делам люди теперь или сбивались с ног, в надежде успеть до захода солнца, или двигались расслаблено и устало. Преддверия Черных Ночей праздниками не были, но большинство лавочников позволяли себе закончить работу, не дожидаясь ударов колокола, возвещающих о конце рабочего дня. Все надеялись, что бог закона и труда слишком занят, чтобы заметить такое маленькое нарушение его заветов.
Листья на украшающих двери ветвях утратили свежесть, а под ноги то и дело попадались огрызки яблок и шелуха семечек, отмечавшие продвижение ряженых по городу, как холмики рыхлой земли – перемещения крота.
Темный Властелин аккуратно переступил очередной огрызок – тут же затоптанный идущими следом – и с любопытством уставился на кучки объедков под стенами не слишком похожих друг на друга домов. Создавалось впечатление, что одной из целей «праздника» было настолько набить город мусором, чтобы его очистки – уборки? так это называли люди? – уже не удалось избежать.
Потому что, если люди не собирались всё это убирать, им с Анхелем следовало немедленно покинуть город, оставив его на растерзание болезням, крысам и собственной глупости. Знаниями о медицине и общественной гигиене лесной монстр не обладал – как-то не добирались в места обитания его подопечных жрицы Ирелии со своими проповедями. Но что не стоит гадить, где живешь, он понимал хорошо. Подопечные болели ничуть не реже, чем люди, а аромат гниения, зачастую, не переносили еще сильнее. В первую очередь потому, что резкие запахи привлекали к норам и шалашам не только болезни, но и голодных агрессивных существ.
Всё-таки люди были очень странными. Стоило понять о них какую-нибудь одну вещь, как загадок становилось только больше.
Темный Властелин бродил по домам и лавкам вместе с ряженными уже довольно долго - со стороны храма дважды раздавался низкий металлический гул. В первый раз это произошло когда они только вышли из таверны, так что Анхель все еще мог спать. Возвращаться в тесную комнатку монстру совершенно не хотелось. Хотя скука и пугающее ощущение пустоты были уже совершенно не при чем. Темному Властелину казалось, что сейчас, наблюдая за фальшивыми монстрами и реакцией на них горожан, он как никогда близок к получению ответа на не дававший ему покоя вопрос.
Слабые, как правило, созданные чтобы жить рядом с людьми, но вынужденные скрываться в самом сердце леса существа, были больше озабочены добычей еды и рытьем нор, чем философскими вопросами. Но когда они собирались вокруг укрытых в низинах крошечных костров, кто-нибудь обязательно тихо бормотал: «Зачем они нас создают?».
Другие монстры начинали огрызаться и требовали выбросить из головы глупости. Часто в ход шли когти или кулаки. Но потом, после очередного сражения или встречая новую группу беглецов, то одни, то другие маленькие чудовища качали головами и удивлялись: «Всё же зачем они так? Боятся, ненавидят, погибают от наших зубов, но всё равно создают?».
Потом подопечные оглядывались, чтобы убедиться, что их никто не слышал, и бросали на него тяжелые взгляды. Он прикрывал веки, а подопечные отходили подальше. Они не надеялись когда-нибудь получить ответ, но Темный Властелин думал, что одна из его обязанностей – его найти. Когда подопечные мерзли – он согревал их, позволяя прижаться к горячим бокам. Когда еды не хватало – он выслеживал и задирал кабана или медведя. Когда их приходили убивать – он разрывал на куски охотников. Темный Властелин знал, для чего был создан. Зная, для чего появлялись на свет находящиеся под его защитой, он смог бы выполнять свои обязанности гораздо лучше.
Темный Властелин даже собирался спросить у Анхеля. Но, как бы умен тот ни был – а не заметить, насколько его разум острее, чем у всех встреченных ими людей было невозможно - задавать ему вопрос было бесполезно. Подопечные всегда говорили, что сами люди причин не знают.
Оставалось только смотреть, слушать и делать выводы. В том, чтобы знать о монстрах больше Анхеля ничего странного не было, но мелькнувшая мысль поделиться потом с человеком знанием о людях показалась приятной. Почти как идея притвориться спящим, чтобы подпустить поближе детенышей, решивших разрисовать его бока цветной глиной. Или обратиться камнем, дать подопечным всласть погреться на нем у берега речки, а потом потянуться, сбросив последнего зазевавшегося в теплую прозрачную воду… Хотя больше это походило на сообщение главе собирателей о найденной роще с фруктовыми деревьями. Когда речь заходила о новых знаниях, его спутник напоминал монстра, питающегося информацией. Долго не узнавая ничего нового, Анхель, определенно, начинал казаться голодным. Интересно, станет ли его лицо похоже на мордочку главного собирателя? Хотя у последнего было слишком много меха, чтобы говорить о настоящем сходстве.
Но сначала надо было во всем разобраться.
Монстр уже успел заметить, что когда он достаточно страшно завывает - а пугать людей он умел хорошо – горожане, почему-то, потом становились еще радостнее. И хорошо откупались, даже зная, что никакой реальной угрозы для их жизни нет.
Это, определенно, было важное наблюдение. Даже если понять, что оно означает, еще не удавалось.
Истории и слухи, которыми сыпали его ряженые, были понятнее. Хоть и не всегда.
Девушка в зеленом платье, видимо больше прочих вознамерившаяся просветить «бедного парня из унылой глуши» насчет обычаев большого мира, подхватила его под локоть. Кажется, ничего враждебного в этом жесте не было – Анхель делал так же, когда изображал пьяного.
- Ну эту-то страшилку ты точно знаешь! – перебила она другого доброжелателя, сверкая глазами. Судя по реакции толпы - молодые и достаточно шумные женщины могли себе такое позволить.
- Я про то, как люди совершали в Черные Ночи всякие гадости, надеясь, что Боги не заметят. И как к ним потом прирастали маски, и они превращались в самых настоящих чудовищ. Все знают хоть одну такую историю!
- Сказка про неправильное имя! – крикнул парень в деревянной маске.
- Проклятие Хротбальда! – почти хором добавили две девочки помладше.
- Про маску из человеческой кожи! – завопили за спиной.
- Она называется «Костюм Бургомистра», - поправила девушка со странным произношением, увешанная связками лука.
- Разве что у вас на севере! – рассмеялись все.
Проявлять невежество было опасно, поэтому Темный Властелин соврал, что знает, о чем идет речь. И всерьез задумался о том, действительно ли люди могут превращаться в подобных ему и его подопечным. Сами люди – и их Церковь – в это верили. Но монстр таких обращенных никогда не встречал, а никто из подопечных о бывших людях не упоминал.
Из-за угла раздались радостные крики, сопровождаемые перестуком палок и лязгом железа.
Едва ли не под ноги стоявшему впереди группы Темному Властелину выбежали дети с мешком. Старшие члены другой «чудовищной банды» отстали от них всего на пару шагов. Девушка в зеленом и парень в рогатой маске поприветствовали их неразборчивыми воплями, и группы начали перемешиваться. Темный Властелин, не понимая, что происходит, отошел подальше от выкрикивающих какие-то непонятные вещи людей. Ему казалось, что люди торгуются, но он не мог понять, о чем и почему.
Выкрикнув: «Выпивку пополам, а остальное – как было!» разросшаяся толпа перегородила переулок от края до края. Вперед выпихнули самых крепких парней, а мешки с добычей дети отнесли подальше.
Люди, определенно, кого-то ждали. Как выяснилось буквально через несколько мгновений - еще об одной традиции Ночи Битвы Анхель не рассказал. Прогоняющие «чудовищ» «паладины» преследовали их еще и для того, чтобы отбить захваченное добро – откупные яблоки, орехи и прочее. В ответ на эту угрозу «темные твари» дружно объединялись, предпочитая разделить трофеи между собой… Что было не лишено смысла. Темный Властелин смотрел на происходящее во все глаза.
Потом монстр, оттесненный назад вместе с девушками, поднялся на цыпочки, воспользовался преимуществами роста и разглядел надвигающихся «воинов света».
- Если середина линии сделает несколько шагов назад, то вы почти окружите их, когда они добегут, и бить будет удобнее… - посоветовал он с неожиданным для себя весельем. – Только подпустите поближе.
Это не было настоящей засадой. Не было битвой на выживание или тренировкой. Просто игрой. Это было забавно. И он только что дал совет людям. Абсурдность ситуации заставляла улыбаться до боли в щеках.
Стычка вышла довольно короткой. «Воины света» поняли, что до мешков не добраться и их лидер замахал руками, делая то, чего в реальной стычке паладинов и чудовищ не происходило, наверное, никогда - объявляя перемирие.
Его армия отступила на несколько шагов, не забывая при этом лязгать всем, чем была увешана, и демонстрировать готовность к еще одной атаке. «Чудовища», постукивая палками по утоптанной земле, выпихнули вперед двух своих лидеров.
-До большой драки еще почти час, - подал голос парень в маске и такими развесистыми рогами, что ему приходилось запрокидывать голову назад.
- Как насчет того, чтобы сделать еще несколько заходов, прежде чем идти на площадь? – кивнул ему «паладин», - Я точно знаю, что кое-кто запасся хорошей настойкой для праздника. Думал, нам удастся погнать вас в ту сторону, но вы какие-то… бесстрашные сегодня.
Из пестрой толпы «чудовищ» послышались заинтересованные звуки.
Предводитель другой группы сплюнул себе под ноги и переговоры начались.
Темный Властелин прислонился плечом к стене дома, хмурясь и напрягая слух. Происходящее сдвинуло что-то у него в голове – как вода сдвигает мешающий ей течь камешек и устремляется в новое русло. Он начал задумываться о том, не выгодны ли и реальным паладинам рыскающие повсюду монстры, от которых можно защищать людей… Может, настоящие воины света тоже что-то за это получали? Может не только в благодарность, но и… заранее? На всякий случай? Могли ли чувствующие себя в опасности люди пытаться прикормить вооруженных пехотинцев и всадников? Могли ли эти рыцари выбирать для защиты те земли, на которых их лучше накормят?
Или лучше заплатят? Кажется, деньги имели в человеческом обществе куда больнее значение, чем можно было предположить…
Темный Властелин позволил водовороту мыслей захватить его. Взгляд монстра блуждал по бродящим туда-сюда людям, которые тоже прислонялись к стенам, чтобы отдохнуть, или поправляли друг другу растрепавшиеся костюмы.
В реальность его вернула скользнувшая совсем рядом волна страха, совершенно не вяжущаяся с настроением всех окружающих. Темный Властелин моментально напрягся – единственным, кого здесь мог испугаться какой-то человек, был он сам, а оказаться разоблаченным в его планы не входило.
Он порыскал взглядом в поисках источника страха, но едва не потерял концентрацию из-за окрика:
- Эй, мы уже выдвигаемся! Почему ты никак не наденешь маску?! Мне подойти и завязать её на тебе? Ну что ты как маленький…
Кричала тощая девица, наряженная то ли утонувшей прачкой, то ли взбесившимся духом воды. Жертвой её гнева оказался невысокий темноволосый парень в одежде охотника. Молодой мужчина вертел в руках сшитую из лоскутов кожи и меха маску… и боялся этой самой маски до дрожи в руках.
Темный Властелин, боясь моргнуть, чтобы не потерять человека из виду, отлепился от стены. На протяжении последних нескольких дней он ощущал только мелкие, не сформированные и почти не ощутимые страхи. Даже страх Анхеля перед «неминуемой» поимкой не был таким сильным и давно сошел на нет. Всё это были смутные страхи возможных событий. Новый же ужас звучал как громкая низкая нота, отдающаяся в костях. Разум монстра инстинктивно потянулся к струне, издающей этот «звук».
Мыслей – видимо недавних и ужасающих воспоминаний – он прочитать, не мог, но сам страх человека понял хорошо. В основном благодаря болтовне девушки в зеленом и других людей. Очень уж необычным – ждущим неизбежного и мистического - был этот ужас.
Вдохновленный открывшейся возможностью, Темный Властелин поспешил смешаться с толпой и подобраться к перепуганному человеку поближе. Анхель мог еще немного подождать - он решил проследить за парнем до конца праздника - необходимо было узнать, превратится ли он в монстра на самом деле.
И если превратится, узнать, чем же он будет отличаться от всех других чудовищ. Такой шанс нельзя было упускать.
* * *
Солнце клонилось к горизонту. Ветер доносил из-за опоясывающей город стены сизый дым разгорающихся костров.
Анхеля не оставляло подозрение, что если намотанные им по улочкам круги распрямить - выйдет дорога подлиннее той, которую они с рыжим монстром одолели за последние несколько дней. Поиски продолжались. Обнадеживало то, что во время повторного визита в таверну, ему подсказали имена нескольких из тех ряженых, что сманили его спутника. Да и отсутствие результата – в смысле то, что дикого, без зазрения совести убивающего людей монстра никто из горожан не запомнил – тоже можно было отнести к положительным моментам.
Кровь уже давно перестала стучать в висках, ледяные муравьи устали бегать по спине. Паника уступила место спокойствию и даже отупению. Алхимик знал, что скоро сдастся и пойдет на площадь – ловить спутника там – но, пока что, продолжал стучаться в двери.
Его внимание привлек запах выпечки, доносившийся из приземистого, но достаточно большого дома. На крыше высилось две сложенные из хорошо отесанных камней трубы, размерами напоминающие колонны в старых замках. Одна из труб была украшена достаточно искусно выкованным солнцем – святой символ не только объявлял о почтении обитателей дома к богу труда, но и мешал птицам вить на дымоходе гнезда. Вдали от больших городов вера и практичность шли рука об руку.
Алхимик еще раз принюхался, оценив аромат как более чем аппетитный, и его пустой желудок тут же напомнил о себе. Вывески не было, а дверь казалась слишком неказистой, но местные жители в поисках лакомств ни за что не прошли бы мимо пекарни. Анхель пересек улицу, распахнул дверь и нырнул в теплый сумрак, пропитанный запахами хлеба и трав.
Поначалу он удивился причудам строителей, расположивших за дверью узкий коридор, в который выходил ряд широких дверей. И, только уже пройдя вглубь дома десяток шагов, сообразил, что вломился с черного хода. Должно быть, дела у владельцев шли хорошо, если они моги себе позволить жилище таких размеров... За одной из дверей послышались шаркающие шаги, и алхимик спешно зарыскал взглядом по сторонам. Скандала, который мог закончиться мордобоем, ему совершенно не хотелось. Ученый хорошо знал, каким вспыльчивым бывает, особенно когда устал и голоден. Вздумай кто поднять на него руку за вторжение – горячая южная кровь возьмет своё, и он тоже пустит кулаки в дело… А разборки с хозяевами и стражей точно не помогут найти монстра вовремя.
Приоткрыв ближайшую дверь, мужчина обнаружил за ней комнатку где-то три на четыре шага и нырнул внутрь. Невидимый ему, скорей всего достаточно пожилой человек хлопнул дверью и пошаркал мимо кладовки. Алхимик выдохнул. Сейчас, в окружении широких полок и мешков он сообразил, что вряд ли был первым человеком, который ошибся дверью. Жители соседних домов могли попадать в пекарню именно так… Хотя кто мог поручиться за местные обычаи? Ученый с содроганием вспомнил городок в северном Сапфеисе, жители которого были уверены, что вошедшие в дом без спроса люди навлекают на его жителей проклятье. Эти же люди верили в то, что если мыться чаще раза в месяц, можно превратится в эльфа и умереть от божественной кары... Ученый устроил восемь драк и трижды ночевал в подвале городской стражи, пока не научился относиться к чужим причудам снисходительно. Правда, воду для мытья посреди зимы приходилось греть тайком.
Выглядеть глупо и объяснять, что произошло недоразумение, Анхель не любил. Собственно, чтобы не выглядеть глупо, он и устраивал скандалы, перерастающие в драки. Как назло, всего через минуту после того, как шаги затихли, человек со вздохом зашаркал обратно. Анхель понадеялся, что обитатель дома не вздумал вернуться за метлой или парой горшков. Мужчина оглядел ворох вещей, заполняющий комнатку. Не похоже было, что здесь хранится, что-то более ценное, чем мука и запасы семян и трав, но… Всё равно не хотелось показаться вором.
Тут что-то привлекло его внимание, и мужчина прищурился. А потом и опустился на корточки.
Кладовая, несмотря на некоторую запыленность, содержалась в порядке – пекарь или его работники действительно относились к наставлениям светлого Арвиуса серьезно. При этом куча хлама в дальнем от двери углу казалась настолько чужеродной, что даже трон наместника смотрелся бы в кладовой уместнее. Следы на пыли говорили о том, что подпирающий ворох мешков ящик раньше стоял в другом месте…
Большую часть неприятностей в своей жизни Анхель огреб из-за привычки в любой непонятной ситуации докапываться до истины. Хотя все его знакомые наперебой утверждали, что он просто «любопытен, как…» - тут версии расходились, но общий смысл сравнения легко угадывался. Ученый склонил голову к плечу, пытаясь понять, что же видит, потом, стараясь не шуметь, придвинулся к куче хлама и приподнял один их мешков.
У него даже не мелькнуло мысли, что он смотрит на ворох грязной одежды. Уж на что он успел насмотреться, так это на конечности мертвых людей. Рука, белевшая среди грубой ткани, живой женщине принадлежать не могла. Любопытство в который раз опередило всё остальное, и он склонился над кучей, раздвигая мешки, чтобы узнать – спрятана здесь только рука или есть что-то еще.
Потом к процессу подключился многоопытный целитель – ветеран двух эпидемий – отметивший, что покойница точно не сама забилась в тихий чулан, чтобы умереть от загадочной скоротечной болезни.
Гул крови в ушах, холодный пот и подгибающиеся колени вернулись, словно поджидали ученого над телом в засаде. Анхель выругался. Потом втянул голову в плечи, убедился, что шаркающие шаги стихли, и выругался еще раз – громче и от всей души.
Гнев, раздражение и усталость смешались и породили чувство, настолько сильное, что места для фантазий о том, что и с кем он сделает при встрече, не осталось. Сжигаемый этим гневом изнутри, Анхель поспешил затолкать тело в мешок. Было сложно проделать это в одиночку – девушка уже начала коченеть, да и широкие юбки мешали - но всё тот же опыт двух эпидемий помог. Алхимик сам удивился, насколько просто оказалось вытащить неприятный груз на улицу и дотащить до перекрестка. В доме он, к счастью, никого не встретил, а парочку прохожих успокоили его уверенный вид и неторопливая походка.
И только выбирая, куда же идти теперь, мужчина позволил себе задуматься о том, что незнакомку мог убить вовсе не его ненормальный спутник. Даже если девушка не оказалась случайной свидетельницей превращения монстра или чего-то в таком роде… Это не имело значения. Зря конечно он сам в это влез, но для пары беглецов, один из которых не выдержит даже самого формального и короткого допроса, любой найденный в городе труп был проблемой сам по себе. Убийство в канун Черной Ночи заставит стражу и храмовников забегать, как ужаленных, и на двух путешественников обратят слишком пристальное внимание. А если – скорее «когда» - кто-то углядит в убийстве намеренье оскорбить богов или темный ритуал…
Бессердечным человеком Анхель не был. Если не из сострадания, то в силу личных убеждений он сочувствовал мертвой незнакомке. Оставлять убийцу безнаказанным – в случае, если им всё же был не рыжий монстр, - и мешать страже заниматься своим делом было неправильно… Но прямо сейчас он обязан был обезопасить себя и своего спутника. Еще парочка бессмысленных смертей не сделала бы мир лучше.
Все эти размышления протекали где-то на заднем плане, пока плечи ныли от тяжести, а взгляд скользил по подворотням, старой телеге в одном из тупиков и пустым бочкам. БОльшая - и совершенно бесстрастная – часть изворотливого разума была занята вопросом, куда спрятать тело. И поскорее – весила покойница немало.
Алхимик уже почти решился рискнуть и оттащить покойницу за городскую стену – благо, многие горожане носили к кострам продукты и тюки с соломой – когда в конце улицы распахнулась дверь. Двое подвыпивших мужчин, поддерживая друг друга, побрели навстречу ученому. Вдогонку им кто-то что-то прокричал, один из мужчин замахнулся в ответ потрепанной шляпой и чуть не упал. Проковыляв пару, шагов они оба добрались до телеги, и первый мужчина забегал вокруг, видимо пытаясь понять, куда же подевалась лошадь.
- … но меня будут ждать к утру! – втолковывал он своему приятелю, когда Анхель, как можно беззаботнее, проходил мимо.
- И ты собрался ехать Черной Ночью? Совсем мозги пропил? – возмущался тот в ответ. – Можно подумать, твоя мегера, дай боги ей здоровья, не знала, что ты тут нажрешься. Не первый год, ведь, женаты…
- Она меня убьет! – не соглашался первый. – Я тебе говорю - убьет! Ты бы видел, как её перекосило, когда я сказал, что повезу сюда эти проклятые тыквы. Она чуть не придушила соседа, когда узнала, что это он мне работу подкинул…
В голове у почти прошедшего мимо них Анхеля звякнул колокольчик.
Он быстро – насколько позволял мешок – развернулся и подошел к спорящим.
Договориться проблем не составило – любитель выпить всерьез надеялся смягчить гнев супруги лишней парой монет. Алхимик даже показал владельцу телеги деньги, в надежде, что жадность не позволит тому до утра забыть об обещании. Подождав, пока изрядно повеселевшая парочка скроется из виду, Анхель затолкал мешок с телом поглубже под телегу и забросал соломой. Оставлять мешок наверху, среди полудюжины подгнивших тыкв он побоялся – в отличие от самого короткого дня года Черные Ночи не были днями воровского разгула, но… Временами даже самые, казалось бы, порядочные люди напивались, забывали о страшной дате и обнаруживали в себе желание утянуть домой всё, что плохо лежит. А если забыть о ворах, то хозяин телеги мог вернуться, заинтересовавшись, что же повезет завтра.
Рука алхимика непроизвольно скользнула в карман, и непонятно когда успевшие замерзнуть пальцы сжали флакон с сонным зельем. Он надеялся продать остатки своих запасов, чтобы наскрести денег на дальнейшую дорогу, но эту бутылочку нужно было сохранить на случай, если протрезвевший человек окажется слишком любопытным.
Большинство городков могли позволить себе всего один храм.
Со времен Раскола это всё чаще оказывался храм Арвиуса – всем казалось разумным поклоняться победителю, тем более что покровительство Бога Закона и Труда всегда было уместно. Покровительнице искусств Эстасии в истерзанной смутой Империи молились всё тише, пока не низвели богиню до ангела. Ирелия - покровительница семьи и исцеления - влияния не потеряла, но её служители всё чаще ограничивались маленькими узнаваемыми домиками, скрытыми в переплетении улиц. Поближе к людям, нуждающимся в помощи.
Этот город не был исключением из правил. Каждый житель хоть раз в год заходил в такой домик и приносил жертву у алтаря богини... Но народные гуляния всё равно устраивали на площади, у ступеней громадины храма Арвиуса.
Хотя «громадина» слишком неточное определение. Храм был, как и положено, двуцветным: серо-синим на первом этаже и желтым на втором. Вот уже несколько тысяч лет такая расцветка символизировала солнце, поднимающееся над горизонтом. Возможно, храм несколько облупился, зарос пылью и казался скорее серым, но людей это не слишком беспокоило – ведь у него была колокольня. Целых пять этажей священного великолепия упирались в небо – даже крупные города провинции редко могли похвастаться более чем тремя. В спокойные годы целые семьи предпринимали путешествие, чтобы взглянуть на удивительную башню. По крайней мере, горожанам нравилось думать, что людьми движут именно восхищение и благочестие, а не удачное расположение их города на пути к знаменитым на всю империю водолечебницам.
По мнению городского совета, церкви стоило назначить в этот храм одного из своих наиболее одаренных проповедников. Или жреца, лучше других постигшего божественную суть Арвиуса, и способного творить легендарные чудеса. Примечательный храм стал бы замечательным обрамлением для отмеченного богом человека… Что увеличило бы приток путешественников и помогло заткнуть дыры в городском бюджете. Вот только место перед алтарем все еще занимал почти девяностолетний старик, обладающий тихим невыразительным голосом и так и не сумевший пройти посвящение в старшие жрецы. Высшие чины не решались отрывать старика от храма, который нуждался в постоянном ремонте и перестройке… Не имея дара божественного, жрец обладал полезным мирским талантом выколачивать деньги.
Деловая хватка светлым Арвиусом ценилась, но самым ценным качеством служителя не считалась никогда. Особенно в эти неспокойные времена. Окажись на месте старца более подходящий для смутных времен жрец, то, выйдя на площадь, он посмотрел бы в обманчиво безмятежное небо, принюхался к ветру и поспешил бы согнать горожан в храм, где всю ночь читал бы отгоняющую зло молитву. За запертыми дверями. В отличие от делового жреца, настоящие посвященные чувствовали, когда море тьмы волнуется.
В религии Светлых Богов не силы тьмы совращали человека, а человек, в минуты слабости, обращался к обычно пассивной, но готовой ответить на любой призыв и выполнить любое желание тьме. Это было одно из немногих понятий, не изменившихся даже после Раскола. Так же как старшими служителями не было утрачено знание о моментах, когда море тьмы волнуется, выходит из берегов и ему достаточно от человека даже безмолвного шепота.
Сейчас, когда люди смеялись и обменивались сплетнями, кто-то шептал в бушующие волны.
Примерно в то же время, когда старец прошел через распахнутые двери храма, оперся на посох и увидел несколько сотен возбужденных предстоящим зрелищем лиц, Темный Властелин почувствовал, как ЧТО-ТО над городом изменяется. Большинство разумных существ, хоть раз в жизни поддавалось напряженной атмосфере и предчувствовало неприятности. Ощущение ЭТОГО к предчувствиям и перепадам настроения отношения не имело.
Люди, даже самые одаренные из них, обычно вообще не подозревали, что ЭТО существует. У чудовищ, помнивших момент, когда их сознание отделилось от невыразимого, безграничного ЭТОГО, роскоши неведенья не было. Они чувствовали, как истончается грань, отделяющая упорядоченный мир от ЭТОГО, как птицы чувствуют изменение погоды. Большинство подопечных Темного Властелина - как и твари пострашнее - уловив первые признаки, спешили убраться от места прорва подальше. Никогда нельзя было угадать, кого породит невыразимый кошмар – но новые обитатели мира редко бывали настроены миролюбиво.
Темный Властелин поежился и с удивлением понял, что пытается закутаться в сшитый из листьев плащ. Будто хрупкая одежда могло защитить его. Новорожденных тварей он не слишком опасался – устроенный людьми… спектакль казался хорошим способом развеять непрошенных гостей, еще до того, как им хватит сил проявиться. Но само ЭТО… Любопытный Анхель задал множество непонятных вопросов и, кажется, сумел разобраться, что ЭТО такое – вспомнил упомянутый в древних записях Хаос, первое название Тьмы, - но Темному Властелину не хотелось об ЭТОМ даже думать.
Должно быть, идущие рядом люди уловили его беспокойство, потому что девушка в зеленом снова подхватила его под локоть и принялась подробно объяснять, что ждет их группу на площади. Дослушав до половины, монстр понял, что самый разумный поступок для любого существа на таком празднике - свалить до проведения ритуала, а лучше и до показательного сражения. В том, что «любым» он не является, Темный Властелин не сомневался. Значит, можно было не спешить в комнату над трактиром и выяснить, насколько эффективны праздничные обряды людей на самом деле. Это была его обязанность в конце-концов. А если бежать по правильным улицам, можно оторваться от погони и успеть вытащить дрыхнущего спутника.
Девушка продолжала говорить, повиснув на нем и всем видом давая понять, что никуда его не отпустит. Темный Властелин попытался решить, как бы вел себя в такой сложной ситуации Анхель и изобразил кривую улыбку. Он очень надеялся, что вспомнил всё правильно – потому что таких кривых улыбок у алхимика было около десятка, и все они действовали на людей по-разному.
Парень в рогатой маске принялся отдавать команды, и детей опять принялись оттеснять в конец растянувшейся по улице толпы. Наблюдавшие за ними с порогов домов люди радостно кричали проклятья, потрясали кулаками и бросали в проходящих мимо ряженых семена подсолнечника. На самом деле целый дождь из семечек. Хотя огромные съедобные цветы рядом с городом точно не росли. Это могло что-то означать.
Монстр поймал несколько и покрепче зажал в кулаке, чтобы не забыть потом спросить у алхимика.
«Чудовища» подошли к площади с западной стороны, а «Воины света» - насколько позволяла кривая улочка – с восточной. Жрец, замерший в дверях, на удивление не вызывал никаких эмоций. Инстинкты молчали, словно старика в черных с золотом одеяниях не было вовсе. Монстр вытянул шею, пытаясь заглянуть за спину человека – он еще никогда не видел храм изнутри – но двери были слишком далеко. Темный Властелин вздохнул, унял любопытство и сосредоточился на ближайшем будущем. Он посмотрел в другую сторону, на площадь... Людей в городе было много. Неправдоподобно много. Темный Властелин не сразу поверил своим глазам – он еще никогда не видел столько невооруженных людей в одном месте. Разум пискнул, что они все просто не смогли бы поместиться в тех домах, мимо которых он прошел. Даже в самых больших норах и шалашах его подданных не могло ночевать больше полудюжины существ, а этих людей были сотни! Лишним горожанам пришлось бы спать на крышах и улице…
И Анхель еще говорил, что это маленький город, что есть намного большие… Сколько же людей было на самом деле? Не в городке – в мире?
Неверие уступило место восхищению – если людям и правда удавалось прокормиться и поддерживать порядок на такой небольшой территории, они было еще более невероятны, чем ему казалось. О том, как им это удается, тоже следовало расспросить Анхеля. Сразу после праздника. В первую очередь. Его подопечным, если те выжили, – а они выжили, иначе его побег бессмыслен – такие знания могли очень пригодится!
Монстр встряхнул головой, не в силах дождаться.
Несмотря на радостное возбуждение, он отметил, что сражение могло оказаться более сложным, чем казалось поначалу. На площади оставалась свободной полоска шагов в шесть-семь шириной, с одной стороны ограниченная крутыми ступенями, а с другой – толпой, в передних рядах которой толпились маленькие дети. Что-то подсказывало, что эта толпа легко могла присоединиться к драке, если кто-то из сражающихся промахнется или налетит на зрителей.
Даже если бы Анхель не прошел по площади трижды – он всё равно нашел бы её без проблем. По шуму голосов, заглушавшему даже звон колокола, и спешащим людям. Горожане стекались к храму, как песчинки соскальзывают к дыре в стеклянной колбе часов. Предсказуемо, неумолимо и прихватывая по пути соседей.
Алхимик честно собирался расспросить, откуда должны появиться «чудовища», выйти им навстречу и перехватить заигравшегося спутника. Несколько секунд он даже мечтал о том, как выскажет тупоголовому монстру всё, что о нем думает. После того, как от души потрясет за шиворот – так, чтобы голова с рыжей гривой моталась из стороны в сторону.
Потом его подхватил поток и следующие – очень длинные – минуты алхимик думал только о том, как бы сохранить в целости все пальцы на ногах. В середине площади люди уже успели понять, что места всем хватит – как хватало его каждый год - и почти не толкались. Но даже там приходилось уворачиваться от зрителей, спешащих занять лучшие места. Особо крупные мужчины и женщины неспешно взрезали толпу, как акульи плавники - воду. Люди помельче двигались быстро, то и дело в кого-то врезаясь и отскакивая, снова врезаясь и опять отскакивая. Пока Анхель вглядывался поверх голов в переулок и проклинал всё человечество в целом, ученый в нем принялся выстраивать теорию о роли веса в движении тел. Кто-то из его наставников утверждал, что его разум переключается на подобные вещи, пытаясь оградить себя от несовершенства мира…
А мир с каждой секундой сходил с ума всё больше, потому что под нестройный хор дудок и труб на площадь начали прибывать ряженые. Начало представления – «чудовища» высыпают полукругом, вроде-бы мужчины размахивают кулаками и орут, скорей-всего-женщины машут ветками, гусиными крыльями и визжат – он рассмотрел в мельчайших подробностях. Вступительную речь жреца – слишком тихую, так что скорее подсказанную воображением и памятью, – он слушал уже через гул своего бьющегося о ребра сердца. Когда «воины света» принялись красоваться со своим нелепым оружием, ученый едва не разорвался на части – его тело одновременно попыталось броситься вперед, к «чудовищам», убежать с площади, пока не началось смертоубийство, и провалиться на месте. Разум вообще свернулся, как вареное яйцо, анализируя зрителей, ряженых, солдат, жрецов и просчитывая, как будут развиваться события.
Сражение у храма длилось чудь более двадцати минут, но Анхелю показалось, что за это время он постарел лет на восемьдесят.
Причем, не меньше сорока лет пришлось на момент, когда командир «Паладинов» сцепился с аж двумя мужчинами в рогатых масках и длинных плащах. Один из «чудовищ» щеголял красной гривой, а другой двигался очень уж ловко. Но обошлось. Кровь лилась только из разбитых носов, а предсмертные крики звучали слишком радостно.
- Папочка, а что сейчас будет? – маленький круглолицый мальчик, должно быть впервые взятый на праздник, подергал мужчину, который удерживал его на плечах, за ухо.
Эту парочку подтолкнуло к ученому во время громкого чествования победителей, когда родичи некоторых ряженых всё же сумели прорваться в первые ряды. По расчетам Анхеля, в давке, которая могла вот-вот начаться, шансов удержаться на месте у пацана не было. Алхимик прикусил губу, чтобы не проинформировать любопытного ребенка о том, что сейчас ему предстоит быть затоптанным соседями до смерти. Ни о чем подобном не подозревающий и порядком уставший отец принялся рассказывать:
- Сейчас будет парад. Видишь, как «паладины» пытаются построиться в колонну, собирают оружие и возятся с плащами?
Малыш кивнул. Родитель этого не увидел, но почувствовал – согласие сын выражал энергично всем телом. На груди мужчины уже остались следы от постоянно бьющихся об нее пяток.
- Они пойдут с людьми из церкви по улицам и будут петь…
- Как вы с дядей, когда он приезжает?
- Нет, мы поем настоящие военные песни, - поспешил прояснить разницу отец, - А они будут петь о богах и звать людей на ночную молитву. По этому не вздумай подпевать… как когда дядя приезжает.
Мальчик задумчиво нахмурил лоб.
- Мама говорит – жрецам просто завидно, потому что они не могут есть в Черные Ночи, - громко поделился наблюдением он. – Поэтому они хотят всех собрать в храме и запереть, чтобы никто не мог есть дичь и пить все те вкусные вещи, которые ты утром таскал за стену…
Слушающий этот разговор краем уха Анхель невольно усмехнулся. В какой, однако, хорошей компании ему довелось ждать неприятностей. На всякий случай он поискал глазами пути, по которым можно было отправить с площади эту парочку интеллектуалов. Толпа снова пришла в движение, расступаясь и освобождая дорогу для строящейся процессии, но ученый и отец с сыном всё еще были окружены людьми – даже плотнее, чем перед сражением. Хуже того – из узеньких улочек в толпу вливались всё новые люди, опоздавшие к началу, но надеющиеся увидеть хоть что-нибудь.
Анхель уже почти решился выдумать какую-нибудь причину и посоветовать мужчине уходить с площади, но тут ребенок потребовал:
- Мы пойдем с ними! Я не буду петь, честно!
Обрадованный тем, что теологическая дискуссия откладывается на неопределенный строк, отец поспешил закивать. При этом ребенок закачался туда- сюда, ловко удерживая равновесие.
Алхимик проследил за этим с искренним удивлением. С маленькими детьми он общался редко и всегда полагал их хилыми и абсолютно беспомощными.
- Но потом мы всё равно пойдем к кострам, хорошо? – мальчик сообразил, что в погоне за одним развлечением мог лишить себя другого, и поспешил исправить ситуацию.
Отец, который тоже не стремился провести ночь, слушая проповеди, снова закивал. Ребенок опять удержался на месте. Видимо, какие-то способности к выживанию у людей до пяти лет всё же были.
- А они что делают? – малыш дождался, пока его перестанут пытаться сбросить, и ткнул пальцем в сторону храма. Туда, куда впился взглядом и Анхель.
Городские стражники, не слишком организованно выстраивали «чудовищ» в три ряда на верхних ступенях.
Подразумевалось, что главный жрец храма должен вынести из храма священный огонь, пройти с ним мимо выстроенных в ряд «чудовищ», окуривая их дымом и читая молитву. Возле каждого ряженого полагалось задерживаться на несколько секунд, сотворяя проявляющие зло знаки. Страже полагалось быть бдительной и обнажить оружие… Но здесь и сейчас все понимали, что проверка – лишь пустая формальность, задерживающая начало шествия.
Анхель большую часть жизни верил, что самоуспокоение – зло. Маленькие проблемы превращались в катастрофы, потому что знавшие о них люди убеждали себя, что всё не так серьезно и еще обойдется. Обычно такой подход заканчивался эпидемиями, пожарами и просто бессмысленными массовыми смертями. Поэтому, глядя, как жрец идет вдоль рядов ряженых, он не надеялся. Он прикидывал шансы. Несмотря на более чем десяток дней общения, об уникальных способностях его монстра ученому было известно слишком мало. Церковники поймали его в ловушку, предназначавшуюся для одного из сильнейших чудовищ провинции. Но саму ловушку строили маги. Монстр говорил, что был создан противостоять молитвам и ритуалам. Некоторые из рассказанных им историй это подтверждали… но Анхель не мог гарантировать, что существо правильно оценивало силы побежденных врагов. Дело могло быть и в простом везении.
Вероятность того, что ритуал не сработает, он определить не мог. Да что вероятность! Анхель не мог с точностью сказать, кто из людей на ступенях храма не и человек вовсе.
Несколько парней в масках нервничали, переступали с ноги на ногу и крутили головами. Но они могли быть суеверны – людям часто мерещилось, что служители богов почуют в них что-то не то. Что маска прирастет из-за тайно присвоенного яблока из общего мешка… Они вели себя слишком по-человечески. Лесной монстр не стал бы так мяться. Скорее, он был одним из парней в заднем ряду – те были настолько неподвижны, что к ним начинали приглядываться городские голуби.
Кто-то толкнул алхимика в бок, толпа всколыхнулась. Люди отступали к краю площади, спеша расширить дорогу для выстроившейся процессии. Ноги Анхеля оторвались от булыжников мостовой, но он оказался так плотно зажат между пахнущим выпечкой толстяком и флегматичным папашей, что не упал и отодвинулся вместе со всеми. Когда подошвы его сапог снова нащупали каменную кладку, жрец уже закончил своё шествие и последние ряженые снимали маски. Их радостные крики заглушали слова завершающей проповеди. Всеобщее внимание уже полностью сосредоточилось на двинувшихся с места младших жрецах. К небу поднялись первые слова песни, в которой люди делали объезжающим границы мира богам удачи. Освобожденные от подозрений ряженые поспешили влиться в толпу.
Темный Властелин стоял четвертым во втором ряду. Несмотря на глубокую уверенность в собственных способностях выдержать обряд и остаться незамеченным, с опасностью хотелось разобраться поскорее. Пальцы подрагивали, ноздри расширялись, глаза неотрывно следили за приближающимся жрецом…
Когда волна силы коснулась его скрытой под слоями одежды кожи и рассеялась, Темный Властелин почувствовал разочарование. По сравнению со сдерживающими заклинаниями и прочими непонятными вещами, которые творили жрецы и паладины во время стычек в лесах, это походило на какую-то шутку. Словно его проигнорировали.
Это было странно.
На что-то подобное они и рассчитывал, когда решился рискнуть... Но всё равно это было слишком легко.
Раздражение от того, что затея удалась – такой конфликт чувств был совершенно непривычным. Под кронами деревьев неудавшийся план стоил бы ему тяжелых ран и жизни кому-то из подопечных. Или хотя бы еды и вещей, брошенных ими чтобы спастись. Чем легче и быстрее доставалась победа – тем меньше было потерь, тем проще было пережить зиму или обжить новую местность. Никому не пришло бы в голову специально стремиться к проблемам.
А здесь, в человеческом городе, он хотел использовать ради победы все свои способности, проверять врагов на прочность, что-то доказывать… Была ли причина именно в людях? Или в том, что сейчас – когда Темный Властелин отвечал только за себя – он мог себе позволить так глупо рисковать и тратить силы.
Это не было плохо – наверное, не было – просто очень непривычно. Как в первый раз отрастить крылья и пытаться взлететь. Или как впервые понять, что можешь обращаться в туман…
В глубине толпы задвигался кто-то, до сих пор стоявший подобно камню. Во время церемонии самого человека разглядеть было невозможно, но его неподвижность привлекала внимание к месту, где он находился, как невидимый под водой камень заставляет рябить её поверхность. Теперь, когда камень сорвался с места и покатился против течения, Темный Властелин уже не мог его не замечать. Потому что быстро сообразил, кем мог быть спешащий к храму человек.
Монстр отодвинул плечом загородившую путь фигуру в лоскутном плаще, бросил последний взгляд на так ничего интересного и не сделавшего перепуганного парня и сбежал со ступеней в толпу.
Темного Властелина Анхель узнал по походке.
И по тому, с каким удивлением высокая крепкая фигура остановилась, чтобы проследить за пробежавшими посреди поредевшей толпы собаками. Животные обнаружили кем-то выроненный и растоптанный пирог, и обступили его со всех сторон. Маска с длинными заостренными ушами повернулась к ним, рыжие волосы выбились из-под намотанной ткани, и шедший по площади мужчина на мгновение забыл обо всем. Как трехлетний ребенок.
Алхимик зарычал, в два шага преодолел разделяющее их расстояние и таки ухватил лесное чудовище за грудки:
- Да вообще соображаешь, что делаешь?! – прошипел он и попытался оторвать нашедшуюся пропажу от земли. Или хотя бы дернуть на себя.
Монстр остался устойчив, как вековое дерево. Он медленно повернул к ученому маску и опустил глаза, глядя на его руки. На животной морде, в которую превратилось его лицо, выражения было не разобрать. Анхель вдруг вспомнил, как отброшенные этим существом солдаты в доспехах врезались в стволы деревьев и падали сломанными куклами. Существо склонило голову к плечу, издало приглушенный, вроде бы довольный звук и ухватило алхимика рукой за запястье.
Вместо того, чтобы испугаться, алхимик еще сильнее рассердился – он не для того провел на ногах полдня, чтобы превратиться в кровавую лужу даже не высказав всё, что за это время накипело.
Монстр, как оказалось, тоже жаждал пообщаться.
- Хорошо, что ты здесь! – почти прокричал он, хоть рот его и не открывался. – Я боялся, что придется тебя будить, и ты откажешься отвечать на вопросы!
Вокруг сновали торопящиеся присоединиться к шествию люди. Одна из вспугнутых громкими голосами собак подняла голову. Шарахнулись в стороны женщины с корзинами. Должно быть, со стороны они - вцепившиеся друг в друга и кричащие вразнобой – казались парочкой пьяниц.
Анхель ругался от души. Он только чудом не дал сорваться с языка воплю: «А что если бы стража или жрецы тебя заметили?!», но больше ни в чем себе не отказывал. Никакого удовлетворения при этом алхимик, к сожалению, не испытывал – морда спутника оставалась совершенно непроницаемой, словно он и не слышал вовсе. Только глубоко посаженные глаза нагло сверкали. Наконец Анхелю пришлось замолчать - престало хватать воздуха.
Сделав несколько глубоких вдохов и не забывая при этом злобно глядеть на монстра, он разжал пальцы. Левая рука обессилено опустилась, но запястье второй всё еще оставалось в захвате существа. Алхимик несколько раз покрутил кистью и монстр, наконец, догадался его отпустить.
Теперь бояться было уже глупо, и Анхель пристально уставился в глаза спутника, пытаясь определить его реакцию хотя бы так. Глаза как-то причудливо моргнули, и этого оказалось достаточно, чтобы вернулось любопытство, сметающее всё на своем пути. О существах с двумя наборами век ученый даже не слышал, но больше ни на что такое строение мышц вокруг глаз не походило...
- Ты можешь объяснить, зачем ты вообще поперся с этими людьми? Ты ведь понятия не имел, кто они и что у них на уме! – Анхель заставил себя вернуться к делу. И после первых же слов напомнил себе истеричного отца пустоголовой дочери. Ну, по крайней мере, стандартные отцовские страхи ему не грозили. Вроде бы. С этим существом он ни в чем не мог быть уверен.
Монстр снова моргнул:
- Ты говорил – никогда не ссориться с местными. Они сами меня позвали, и я решил не спорить…
- Не ври, ты бы мог сбежать от них почти сразу, - Анхель продолжал воспитывать спутника уже из чистого упрямства. И – еще немного – из любви к будущему себе, которому, возможно, придется бегать еще и по следующему городу полдня. А так и свихнуться не далеко. – Тебе просто стало интересно.
- Да, очень! – монстр довольно кивнул, - Я не понимаю, почему ты сейчас так боишься. Никто не пострадал! И я не понял столько нового!
Лесное чудище вежливо выслушало ор в свою сторону и теперь собиралось ответить тем же. Алхимик внутренне содрогнулся, представляя, как сейчас все, кто не увязался за «паладинами» соберутся послушать выступление приезжего идиота, и подбородком указал в сторону ближайшего переулка:
- Давай сначала отойдем отсюда.
Потом он ухватил монстра во второй раз за несколько минут - правда, теперь за рукав – и потащил прочь с площади. Если спутник и не поддавался грубой силе, то покорился авторитету и послушно поплелся следом. Всегда бы так…
Первая же фраза, сказанная существом в переулке, сбила алхимика с толку. Монстр указал на свою голову – сейчас напоминающую более живую и ушастую версию его шлема «Черного рыцаря»:
- Подожди. Я должен вернуть это.
- Что? – Анхель настолько не мог понять, о чем речь, что даже зашарил взглядом по сторонам в поисках подсказки. Может, городские голуби ответили бы вместо него? Должен же хоть кто-нибудь был понимать это существо!
- Вот это, - монстр снова указал большим пальцем на свою морду. Потом закрыл глаза, завел руки за голову... стянул с головы кожаную маску и протянул её алхимику.
Анхель принял её с некоторым содроганием. На второй день их знакомства монстр точно также снял доспехи, бывшие, по его же словам, часть тела. Мять в руках в некотором роде только что содранную кожу было жутко.
- Люди, с которыми я ходил, дали мне маску, - человеческое лицо казалось почти таким же невыразительным, как и снятая маска, но в глазах плясали лукавые искры. Анхель мог поклясться, что монстр догадался о его заблуждении и дал ему часть своего костюма, чтобы посмеяться.
Действительно, хорош ученый. Привык, что существо способно менять облик и форму, и никаких других способов изменения внешности от объекта уже не ждет… Алхимик поджал губы, пробежал пальцем по грубому шву на изнанке и впился взглядом в шутника. Но тот явно решил испытать на прочность нервы ученого еще раз.
- Я понял, зачем люди придумывают монстров! – выпалило лесное чудище и вдруг ужасно напомнило Анхелю обычно сдержанного соседа по столичной лаборатории, когда тот решал, что совершил открытие.
К воплям коллеги-алхимика Анхель относился со скептицизмом, но объявление монстра заставило все мысли ученого отступить на задний план. Даже городской шум устыдился и притих… Но научной дискуссии так и не случилось – в переулок заглянула какая-то девица в зеленом, с ворохом ткани и какого-то мусора в руках. В любое другое время Анхель бы отметил, что горожанка весела и хороша собой, но на пороге открытия он её даже не сразу заметил. Девушка же увидела рыжеволосое чудище, всплеснула руками, едва не выронив свою ношу, и бросилась к нему с радостным: «Так вот ты где!».
Тот обернулся, отступил на шаг и вытянул руку, будто отгораживаясь снятым костюмом. Но шустрая незнакомка воспользовалась этим, чтобы подхватить монстра под локоть и почти повиснуть на нем.
- Я не увидела тебя на шествии и испугалась, что ты заблудился, - заявила она, едва не потершись щекой о плечо ничего не понимающего существа. Потом девушка отскочила от него и принялась едва не пританцовывать вокруг.
- Ты нашел своего друга, да? Он видел, как ты сражался? – горожанка скользнула по Анхелю заинтересованным взглядом, но тут же снова сосредоточила внимание на монстре. У алхимика задергалось веко.
Монстр растеряно протянул девушке плащ:
- Я не собирался их красть, - заверил он. В исполнении кого угодно другого это походило бы на жалкое оправдание, но чудовище звучало по-детски искренне.
- Даже не сомневаюсь, - рассмеялась девушка, принимая охапку вещей. Анхель не сомневался, что если разговор затянется, эта особа примется намекать, что ей неудобно нести целых два костюма… Вот только рыжему дикарю и в голову не придет предложить проводить её до дома.
Что это вообще была за девица? Чего она хотела от его монстра? Она хотела его заманить…
- Пойдете с нами к кострам? – глаза незнакомки разве что не светились. – Это совсем недалеко от ворот. У нас всегда найдется место для пары новых друзей. Вы обязательно должны попробовать наше абрикосовое вино, мясо с ним вкуснее всего!
Но у Анхеля уже кончилось терпение. Он сунул горожанке в руки маску и, для надежности, ухватил монстра под руку. Кажется, он начинал к этому привыкать….
- К сожалению, мы не сможем принять это заманчивое предложение, - он постарался всё же улыбнуться, а не оскалиться. – Нам на рассвете уезжать, и необходимо закончить парочку дел.
Лесное чудище, уже успевшее возмечтать о новых впечатлениях, печально вздохнуло, выдало вполне сносную извиняющуюся улыбку и кивнуло, подтверждая слова ученого.
Девушка перехватила норовящий свеситься до земли плащ, перевела взгляд с одного из них на другого и обратно, а потом почему-то порозовела.
- Тогда не буду вам мешать, - прощебетала она. И с улыбкой кивнула монстру, - Удачи!
Потом она развернулась, как показалось Анхелю – улыбаясь еще шире, и убежала.
Нет, с этой девицей определенно было что-то не так…
- Чего она от тебя хотела? – спросил алхимик, понизив голос и глядя, как удаляется зеленое пятно. – Зачем ты с ней общался? А если она из гильдии магов? Что мы будем делать, если она поняла, кто ты и хочет заполучить тебя чтобы разобрать и посмотреть, как ты устроен?
- Как ты? – Анхелю показалось, что спутник опять шутит. Нет бы чему полезному научился.
- Нет, я тебя и живого могу изучить. Она не колдовала рядом с тобой? Ведь ты бы почувствовал магию? Откуда она вообще тебя знает… Может, она шла по нашему следу от заставы?
- Не знаю, - монстр пожал плечами. – Но думаю, что она местная. Люди, с которыми она ходила, хорошо её знали… Сначала я бросил ей слишком много денег, а потом она рассказывала мне всякие истории и всё время спрашивала, всё ли мне понятно… Она очень интересно говорила.
- А ты внимательно слушал, да? – вздохнул алхимик и сжал пальцами переносицу. Версия с колдуньей-охотницей отменялась. Но теперь у него появилась новая головная боль.
Монстр поднял бровь, выражая недоумение – ему рассказывали что-то новенькое, как можно подумать, что он бы не слушал! Наивное дитя лесов до сих пор ничего не поняло.
- Женщин вообще часто интересуют мужчины, которые их слушают, - как и утром, Анхель попытался отделаться общим объяснением.
URL записи*Airikishan* смогла, не смотря на надвигающийся фестиваль и обилие работы, нарисовать арт к этой части, так что прошу любить и заинтересованно тыкать на кнопочку моря.
Название: Черная ночь
Канон: Стандартный квест
Рейтинг: PG-13 - R (за некоторое количество смертей и крови)
Предупреждение: Неуважение к выдуманной религии и возможность увидеть пре-слеш.
Содержание: Человек и совсем-не-человек (волею случая или по собственной глупости оказавшиеся спутниками) приходят в маленький городок в самый разгар праздника. Перед ними стоят три задачи: отдохнуть и набраться сил, чтобы продолжить путешествие, остаться незамеченными и... попытаться изучить этих совершенно непонятных обычных людей.
Часть 2
Небо над городом начало выцветать.
Пока что это было почти не заметно, но о приближении вечера – вечера перед Ночью Битвы – говорило многое. Раньше просто спешащие по своим делам люди теперь или сбивались с ног, в надежде успеть до захода солнца, или двигались расслаблено и устало. Преддверия Черных Ночей праздниками не были, но большинство лавочников позволяли себе закончить работу, не дожидаясь ударов колокола, возвещающих о конце рабочего дня. Все надеялись, что бог закона и труда слишком занят, чтобы заметить такое маленькое нарушение его заветов.
Листья на украшающих двери ветвях утратили свежесть, а под ноги то и дело попадались огрызки яблок и шелуха семечек, отмечавшие продвижение ряженых по городу, как холмики рыхлой земли – перемещения крота.
Темный Властелин аккуратно переступил очередной огрызок – тут же затоптанный идущими следом – и с любопытством уставился на кучки объедков под стенами не слишком похожих друг на друга домов. Создавалось впечатление, что одной из целей «праздника» было настолько набить город мусором, чтобы его очистки – уборки? так это называли люди? – уже не удалось избежать.
Потому что, если люди не собирались всё это убирать, им с Анхелем следовало немедленно покинуть город, оставив его на растерзание болезням, крысам и собственной глупости. Знаниями о медицине и общественной гигиене лесной монстр не обладал – как-то не добирались в места обитания его подопечных жрицы Ирелии со своими проповедями. Но что не стоит гадить, где живешь, он понимал хорошо. Подопечные болели ничуть не реже, чем люди, а аромат гниения, зачастую, не переносили еще сильнее. В первую очередь потому, что резкие запахи привлекали к норам и шалашам не только болезни, но и голодных агрессивных существ.
Всё-таки люди были очень странными. Стоило понять о них какую-нибудь одну вещь, как загадок становилось только больше.
Темный Властелин бродил по домам и лавкам вместе с ряженными уже довольно долго - со стороны храма дважды раздавался низкий металлический гул. В первый раз это произошло когда они только вышли из таверны, так что Анхель все еще мог спать. Возвращаться в тесную комнатку монстру совершенно не хотелось. Хотя скука и пугающее ощущение пустоты были уже совершенно не при чем. Темному Властелину казалось, что сейчас, наблюдая за фальшивыми монстрами и реакцией на них горожан, он как никогда близок к получению ответа на не дававший ему покоя вопрос.
Слабые, как правило, созданные чтобы жить рядом с людьми, но вынужденные скрываться в самом сердце леса существа, были больше озабочены добычей еды и рытьем нор, чем философскими вопросами. Но когда они собирались вокруг укрытых в низинах крошечных костров, кто-нибудь обязательно тихо бормотал: «Зачем они нас создают?».
Другие монстры начинали огрызаться и требовали выбросить из головы глупости. Часто в ход шли когти или кулаки. Но потом, после очередного сражения или встречая новую группу беглецов, то одни, то другие маленькие чудовища качали головами и удивлялись: «Всё же зачем они так? Боятся, ненавидят, погибают от наших зубов, но всё равно создают?».
Потом подопечные оглядывались, чтобы убедиться, что их никто не слышал, и бросали на него тяжелые взгляды. Он прикрывал веки, а подопечные отходили подальше. Они не надеялись когда-нибудь получить ответ, но Темный Властелин думал, что одна из его обязанностей – его найти. Когда подопечные мерзли – он согревал их, позволяя прижаться к горячим бокам. Когда еды не хватало – он выслеживал и задирал кабана или медведя. Когда их приходили убивать – он разрывал на куски охотников. Темный Властелин знал, для чего был создан. Зная, для чего появлялись на свет находящиеся под его защитой, он смог бы выполнять свои обязанности гораздо лучше.
Темный Властелин даже собирался спросить у Анхеля. Но, как бы умен тот ни был – а не заметить, насколько его разум острее, чем у всех встреченных ими людей было невозможно - задавать ему вопрос было бесполезно. Подопечные всегда говорили, что сами люди причин не знают.
Оставалось только смотреть, слушать и делать выводы. В том, чтобы знать о монстрах больше Анхеля ничего странного не было, но мелькнувшая мысль поделиться потом с человеком знанием о людях показалась приятной. Почти как идея притвориться спящим, чтобы подпустить поближе детенышей, решивших разрисовать его бока цветной глиной. Или обратиться камнем, дать подопечным всласть погреться на нем у берега речки, а потом потянуться, сбросив последнего зазевавшегося в теплую прозрачную воду… Хотя больше это походило на сообщение главе собирателей о найденной роще с фруктовыми деревьями. Когда речь заходила о новых знаниях, его спутник напоминал монстра, питающегося информацией. Долго не узнавая ничего нового, Анхель, определенно, начинал казаться голодным. Интересно, станет ли его лицо похоже на мордочку главного собирателя? Хотя у последнего было слишком много меха, чтобы говорить о настоящем сходстве.
Но сначала надо было во всем разобраться.
Монстр уже успел заметить, что когда он достаточно страшно завывает - а пугать людей он умел хорошо – горожане, почему-то, потом становились еще радостнее. И хорошо откупались, даже зная, что никакой реальной угрозы для их жизни нет.
Это, определенно, было важное наблюдение. Даже если понять, что оно означает, еще не удавалось.
Истории и слухи, которыми сыпали его ряженые, были понятнее. Хоть и не всегда.
Девушка в зеленом платье, видимо больше прочих вознамерившаяся просветить «бедного парня из унылой глуши» насчет обычаев большого мира, подхватила его под локоть. Кажется, ничего враждебного в этом жесте не было – Анхель делал так же, когда изображал пьяного.
- Ну эту-то страшилку ты точно знаешь! – перебила она другого доброжелателя, сверкая глазами. Судя по реакции толпы - молодые и достаточно шумные женщины могли себе такое позволить.
- Я про то, как люди совершали в Черные Ночи всякие гадости, надеясь, что Боги не заметят. И как к ним потом прирастали маски, и они превращались в самых настоящих чудовищ. Все знают хоть одну такую историю!
- Сказка про неправильное имя! – крикнул парень в деревянной маске.
- Проклятие Хротбальда! – почти хором добавили две девочки помладше.
- Про маску из человеческой кожи! – завопили за спиной.
- Она называется «Костюм Бургомистра», - поправила девушка со странным произношением, увешанная связками лука.
- Разве что у вас на севере! – рассмеялись все.
Проявлять невежество было опасно, поэтому Темный Властелин соврал, что знает, о чем идет речь. И всерьез задумался о том, действительно ли люди могут превращаться в подобных ему и его подопечным. Сами люди – и их Церковь – в это верили. Но монстр таких обращенных никогда не встречал, а никто из подопечных о бывших людях не упоминал.
Из-за угла раздались радостные крики, сопровождаемые перестуком палок и лязгом железа.
Едва ли не под ноги стоявшему впереди группы Темному Властелину выбежали дети с мешком. Старшие члены другой «чудовищной банды» отстали от них всего на пару шагов. Девушка в зеленом и парень в рогатой маске поприветствовали их неразборчивыми воплями, и группы начали перемешиваться. Темный Властелин, не понимая, что происходит, отошел подальше от выкрикивающих какие-то непонятные вещи людей. Ему казалось, что люди торгуются, но он не мог понять, о чем и почему.
Выкрикнув: «Выпивку пополам, а остальное – как было!» разросшаяся толпа перегородила переулок от края до края. Вперед выпихнули самых крепких парней, а мешки с добычей дети отнесли подальше.
Люди, определенно, кого-то ждали. Как выяснилось буквально через несколько мгновений - еще об одной традиции Ночи Битвы Анхель не рассказал. Прогоняющие «чудовищ» «паладины» преследовали их еще и для того, чтобы отбить захваченное добро – откупные яблоки, орехи и прочее. В ответ на эту угрозу «темные твари» дружно объединялись, предпочитая разделить трофеи между собой… Что было не лишено смысла. Темный Властелин смотрел на происходящее во все глаза.
Потом монстр, оттесненный назад вместе с девушками, поднялся на цыпочки, воспользовался преимуществами роста и разглядел надвигающихся «воинов света».
- Если середина линии сделает несколько шагов назад, то вы почти окружите их, когда они добегут, и бить будет удобнее… - посоветовал он с неожиданным для себя весельем. – Только подпустите поближе.
Это не было настоящей засадой. Не было битвой на выживание или тренировкой. Просто игрой. Это было забавно. И он только что дал совет людям. Абсурдность ситуации заставляла улыбаться до боли в щеках.
Стычка вышла довольно короткой. «Воины света» поняли, что до мешков не добраться и их лидер замахал руками, делая то, чего в реальной стычке паладинов и чудовищ не происходило, наверное, никогда - объявляя перемирие.
Его армия отступила на несколько шагов, не забывая при этом лязгать всем, чем была увешана, и демонстрировать готовность к еще одной атаке. «Чудовища», постукивая палками по утоптанной земле, выпихнули вперед двух своих лидеров.
-До большой драки еще почти час, - подал голос парень в маске и такими развесистыми рогами, что ему приходилось запрокидывать голову назад.
- Как насчет того, чтобы сделать еще несколько заходов, прежде чем идти на площадь? – кивнул ему «паладин», - Я точно знаю, что кое-кто запасся хорошей настойкой для праздника. Думал, нам удастся погнать вас в ту сторону, но вы какие-то… бесстрашные сегодня.
Из пестрой толпы «чудовищ» послышались заинтересованные звуки.
Предводитель другой группы сплюнул себе под ноги и переговоры начались.
Темный Властелин прислонился плечом к стене дома, хмурясь и напрягая слух. Происходящее сдвинуло что-то у него в голове – как вода сдвигает мешающий ей течь камешек и устремляется в новое русло. Он начал задумываться о том, не выгодны ли и реальным паладинам рыскающие повсюду монстры, от которых можно защищать людей… Может, настоящие воины света тоже что-то за это получали? Может не только в благодарность, но и… заранее? На всякий случай? Могли ли чувствующие себя в опасности люди пытаться прикормить вооруженных пехотинцев и всадников? Могли ли эти рыцари выбирать для защиты те земли, на которых их лучше накормят?
Или лучше заплатят? Кажется, деньги имели в человеческом обществе куда больнее значение, чем можно было предположить…
Темный Властелин позволил водовороту мыслей захватить его. Взгляд монстра блуждал по бродящим туда-сюда людям, которые тоже прислонялись к стенам, чтобы отдохнуть, или поправляли друг другу растрепавшиеся костюмы.
В реальность его вернула скользнувшая совсем рядом волна страха, совершенно не вяжущаяся с настроением всех окружающих. Темный Властелин моментально напрягся – единственным, кого здесь мог испугаться какой-то человек, был он сам, а оказаться разоблаченным в его планы не входило.
Он порыскал взглядом в поисках источника страха, но едва не потерял концентрацию из-за окрика:
- Эй, мы уже выдвигаемся! Почему ты никак не наденешь маску?! Мне подойти и завязать её на тебе? Ну что ты как маленький…
Кричала тощая девица, наряженная то ли утонувшей прачкой, то ли взбесившимся духом воды. Жертвой её гнева оказался невысокий темноволосый парень в одежде охотника. Молодой мужчина вертел в руках сшитую из лоскутов кожи и меха маску… и боялся этой самой маски до дрожи в руках.
Темный Властелин, боясь моргнуть, чтобы не потерять человека из виду, отлепился от стены. На протяжении последних нескольких дней он ощущал только мелкие, не сформированные и почти не ощутимые страхи. Даже страх Анхеля перед «неминуемой» поимкой не был таким сильным и давно сошел на нет. Всё это были смутные страхи возможных событий. Новый же ужас звучал как громкая низкая нота, отдающаяся в костях. Разум монстра инстинктивно потянулся к струне, издающей этот «звук».
Мыслей – видимо недавних и ужасающих воспоминаний – он прочитать, не мог, но сам страх человека понял хорошо. В основном благодаря болтовне девушки в зеленом и других людей. Очень уж необычным – ждущим неизбежного и мистического - был этот ужас.
Вдохновленный открывшейся возможностью, Темный Властелин поспешил смешаться с толпой и подобраться к перепуганному человеку поближе. Анхель мог еще немного подождать - он решил проследить за парнем до конца праздника - необходимо было узнать, превратится ли он в монстра на самом деле.
И если превратится, узнать, чем же он будет отличаться от всех других чудовищ. Такой шанс нельзя было упускать.
* * *
Солнце клонилось к горизонту. Ветер доносил из-за опоясывающей город стены сизый дым разгорающихся костров.
Анхеля не оставляло подозрение, что если намотанные им по улочкам круги распрямить - выйдет дорога подлиннее той, которую они с рыжим монстром одолели за последние несколько дней. Поиски продолжались. Обнадеживало то, что во время повторного визита в таверну, ему подсказали имена нескольких из тех ряженых, что сманили его спутника. Да и отсутствие результата – в смысле то, что дикого, без зазрения совести убивающего людей монстра никто из горожан не запомнил – тоже можно было отнести к положительным моментам.
Кровь уже давно перестала стучать в висках, ледяные муравьи устали бегать по спине. Паника уступила место спокойствию и даже отупению. Алхимик знал, что скоро сдастся и пойдет на площадь – ловить спутника там – но, пока что, продолжал стучаться в двери.
Его внимание привлек запах выпечки, доносившийся из приземистого, но достаточно большого дома. На крыше высилось две сложенные из хорошо отесанных камней трубы, размерами напоминающие колонны в старых замках. Одна из труб была украшена достаточно искусно выкованным солнцем – святой символ не только объявлял о почтении обитателей дома к богу труда, но и мешал птицам вить на дымоходе гнезда. Вдали от больших городов вера и практичность шли рука об руку.
Алхимик еще раз принюхался, оценив аромат как более чем аппетитный, и его пустой желудок тут же напомнил о себе. Вывески не было, а дверь казалась слишком неказистой, но местные жители в поисках лакомств ни за что не прошли бы мимо пекарни. Анхель пересек улицу, распахнул дверь и нырнул в теплый сумрак, пропитанный запахами хлеба и трав.
Поначалу он удивился причудам строителей, расположивших за дверью узкий коридор, в который выходил ряд широких дверей. И, только уже пройдя вглубь дома десяток шагов, сообразил, что вломился с черного хода. Должно быть, дела у владельцев шли хорошо, если они моги себе позволить жилище таких размеров... За одной из дверей послышались шаркающие шаги, и алхимик спешно зарыскал взглядом по сторонам. Скандала, который мог закончиться мордобоем, ему совершенно не хотелось. Ученый хорошо знал, каким вспыльчивым бывает, особенно когда устал и голоден. Вздумай кто поднять на него руку за вторжение – горячая южная кровь возьмет своё, и он тоже пустит кулаки в дело… А разборки с хозяевами и стражей точно не помогут найти монстра вовремя.
Приоткрыв ближайшую дверь, мужчина обнаружил за ней комнатку где-то три на четыре шага и нырнул внутрь. Невидимый ему, скорей всего достаточно пожилой человек хлопнул дверью и пошаркал мимо кладовки. Алхимик выдохнул. Сейчас, в окружении широких полок и мешков он сообразил, что вряд ли был первым человеком, который ошибся дверью. Жители соседних домов могли попадать в пекарню именно так… Хотя кто мог поручиться за местные обычаи? Ученый с содроганием вспомнил городок в северном Сапфеисе, жители которого были уверены, что вошедшие в дом без спроса люди навлекают на его жителей проклятье. Эти же люди верили в то, что если мыться чаще раза в месяц, можно превратится в эльфа и умереть от божественной кары... Ученый устроил восемь драк и трижды ночевал в подвале городской стражи, пока не научился относиться к чужим причудам снисходительно. Правда, воду для мытья посреди зимы приходилось греть тайком.
Выглядеть глупо и объяснять, что произошло недоразумение, Анхель не любил. Собственно, чтобы не выглядеть глупо, он и устраивал скандалы, перерастающие в драки. Как назло, всего через минуту после того, как шаги затихли, человек со вздохом зашаркал обратно. Анхель понадеялся, что обитатель дома не вздумал вернуться за метлой или парой горшков. Мужчина оглядел ворох вещей, заполняющий комнатку. Не похоже было, что здесь хранится, что-то более ценное, чем мука и запасы семян и трав, но… Всё равно не хотелось показаться вором.
Тут что-то привлекло его внимание, и мужчина прищурился. А потом и опустился на корточки.
Кладовая, несмотря на некоторую запыленность, содержалась в порядке – пекарь или его работники действительно относились к наставлениям светлого Арвиуса серьезно. При этом куча хлама в дальнем от двери углу казалась настолько чужеродной, что даже трон наместника смотрелся бы в кладовой уместнее. Следы на пыли говорили о том, что подпирающий ворох мешков ящик раньше стоял в другом месте…
Большую часть неприятностей в своей жизни Анхель огреб из-за привычки в любой непонятной ситуации докапываться до истины. Хотя все его знакомые наперебой утверждали, что он просто «любопытен, как…» - тут версии расходились, но общий смысл сравнения легко угадывался. Ученый склонил голову к плечу, пытаясь понять, что же видит, потом, стараясь не шуметь, придвинулся к куче хлама и приподнял один их мешков.
У него даже не мелькнуло мысли, что он смотрит на ворох грязной одежды. Уж на что он успел насмотреться, так это на конечности мертвых людей. Рука, белевшая среди грубой ткани, живой женщине принадлежать не могла. Любопытство в который раз опередило всё остальное, и он склонился над кучей, раздвигая мешки, чтобы узнать – спрятана здесь только рука или есть что-то еще.
Потом к процессу подключился многоопытный целитель – ветеран двух эпидемий – отметивший, что покойница точно не сама забилась в тихий чулан, чтобы умереть от загадочной скоротечной болезни.
Гул крови в ушах, холодный пот и подгибающиеся колени вернулись, словно поджидали ученого над телом в засаде. Анхель выругался. Потом втянул голову в плечи, убедился, что шаркающие шаги стихли, и выругался еще раз – громче и от всей души.
Гнев, раздражение и усталость смешались и породили чувство, настолько сильное, что места для фантазий о том, что и с кем он сделает при встрече, не осталось. Сжигаемый этим гневом изнутри, Анхель поспешил затолкать тело в мешок. Было сложно проделать это в одиночку – девушка уже начала коченеть, да и широкие юбки мешали - но всё тот же опыт двух эпидемий помог. Алхимик сам удивился, насколько просто оказалось вытащить неприятный груз на улицу и дотащить до перекрестка. В доме он, к счастью, никого не встретил, а парочку прохожих успокоили его уверенный вид и неторопливая походка.
И только выбирая, куда же идти теперь, мужчина позволил себе задуматься о том, что незнакомку мог убить вовсе не его ненормальный спутник. Даже если девушка не оказалась случайной свидетельницей превращения монстра или чего-то в таком роде… Это не имело значения. Зря конечно он сам в это влез, но для пары беглецов, один из которых не выдержит даже самого формального и короткого допроса, любой найденный в городе труп был проблемой сам по себе. Убийство в канун Черной Ночи заставит стражу и храмовников забегать, как ужаленных, и на двух путешественников обратят слишком пристальное внимание. А если – скорее «когда» - кто-то углядит в убийстве намеренье оскорбить богов или темный ритуал…
Бессердечным человеком Анхель не был. Если не из сострадания, то в силу личных убеждений он сочувствовал мертвой незнакомке. Оставлять убийцу безнаказанным – в случае, если им всё же был не рыжий монстр, - и мешать страже заниматься своим делом было неправильно… Но прямо сейчас он обязан был обезопасить себя и своего спутника. Еще парочка бессмысленных смертей не сделала бы мир лучше.
Все эти размышления протекали где-то на заднем плане, пока плечи ныли от тяжести, а взгляд скользил по подворотням, старой телеге в одном из тупиков и пустым бочкам. БОльшая - и совершенно бесстрастная – часть изворотливого разума была занята вопросом, куда спрятать тело. И поскорее – весила покойница немало.
Алхимик уже почти решился рискнуть и оттащить покойницу за городскую стену – благо, многие горожане носили к кострам продукты и тюки с соломой – когда в конце улицы распахнулась дверь. Двое подвыпивших мужчин, поддерживая друг друга, побрели навстречу ученому. Вдогонку им кто-то что-то прокричал, один из мужчин замахнулся в ответ потрепанной шляпой и чуть не упал. Проковыляв пару, шагов они оба добрались до телеги, и первый мужчина забегал вокруг, видимо пытаясь понять, куда же подевалась лошадь.
- … но меня будут ждать к утру! – втолковывал он своему приятелю, когда Анхель, как можно беззаботнее, проходил мимо.
- И ты собрался ехать Черной Ночью? Совсем мозги пропил? – возмущался тот в ответ. – Можно подумать, твоя мегера, дай боги ей здоровья, не знала, что ты тут нажрешься. Не первый год, ведь, женаты…
- Она меня убьет! – не соглашался первый. – Я тебе говорю - убьет! Ты бы видел, как её перекосило, когда я сказал, что повезу сюда эти проклятые тыквы. Она чуть не придушила соседа, когда узнала, что это он мне работу подкинул…
В голове у почти прошедшего мимо них Анхеля звякнул колокольчик.
Он быстро – насколько позволял мешок – развернулся и подошел к спорящим.
Договориться проблем не составило – любитель выпить всерьез надеялся смягчить гнев супруги лишней парой монет. Алхимик даже показал владельцу телеги деньги, в надежде, что жадность не позволит тому до утра забыть об обещании. Подождав, пока изрядно повеселевшая парочка скроется из виду, Анхель затолкал мешок с телом поглубже под телегу и забросал соломой. Оставлять мешок наверху, среди полудюжины подгнивших тыкв он побоялся – в отличие от самого короткого дня года Черные Ночи не были днями воровского разгула, но… Временами даже самые, казалось бы, порядочные люди напивались, забывали о страшной дате и обнаруживали в себе желание утянуть домой всё, что плохо лежит. А если забыть о ворах, то хозяин телеги мог вернуться, заинтересовавшись, что же повезет завтра.
Рука алхимика непроизвольно скользнула в карман, и непонятно когда успевшие замерзнуть пальцы сжали флакон с сонным зельем. Он надеялся продать остатки своих запасов, чтобы наскрести денег на дальнейшую дорогу, но эту бутылочку нужно было сохранить на случай, если протрезвевший человек окажется слишком любопытным.
* * *
Большинство городков могли позволить себе всего один храм.
Со времен Раскола это всё чаще оказывался храм Арвиуса – всем казалось разумным поклоняться победителю, тем более что покровительство Бога Закона и Труда всегда было уместно. Покровительнице искусств Эстасии в истерзанной смутой Империи молились всё тише, пока не низвели богиню до ангела. Ирелия - покровительница семьи и исцеления - влияния не потеряла, но её служители всё чаще ограничивались маленькими узнаваемыми домиками, скрытыми в переплетении улиц. Поближе к людям, нуждающимся в помощи.
Этот город не был исключением из правил. Каждый житель хоть раз в год заходил в такой домик и приносил жертву у алтаря богини... Но народные гуляния всё равно устраивали на площади, у ступеней громадины храма Арвиуса.
Хотя «громадина» слишком неточное определение. Храм был, как и положено, двуцветным: серо-синим на первом этаже и желтым на втором. Вот уже несколько тысяч лет такая расцветка символизировала солнце, поднимающееся над горизонтом. Возможно, храм несколько облупился, зарос пылью и казался скорее серым, но людей это не слишком беспокоило – ведь у него была колокольня. Целых пять этажей священного великолепия упирались в небо – даже крупные города провинции редко могли похвастаться более чем тремя. В спокойные годы целые семьи предпринимали путешествие, чтобы взглянуть на удивительную башню. По крайней мере, горожанам нравилось думать, что людьми движут именно восхищение и благочестие, а не удачное расположение их города на пути к знаменитым на всю империю водолечебницам.
По мнению городского совета, церкви стоило назначить в этот храм одного из своих наиболее одаренных проповедников. Или жреца, лучше других постигшего божественную суть Арвиуса, и способного творить легендарные чудеса. Примечательный храм стал бы замечательным обрамлением для отмеченного богом человека… Что увеличило бы приток путешественников и помогло заткнуть дыры в городском бюджете. Вот только место перед алтарем все еще занимал почти девяностолетний старик, обладающий тихим невыразительным голосом и так и не сумевший пройти посвящение в старшие жрецы. Высшие чины не решались отрывать старика от храма, который нуждался в постоянном ремонте и перестройке… Не имея дара божественного, жрец обладал полезным мирским талантом выколачивать деньги.
Деловая хватка светлым Арвиусом ценилась, но самым ценным качеством служителя не считалась никогда. Особенно в эти неспокойные времена. Окажись на месте старца более подходящий для смутных времен жрец, то, выйдя на площадь, он посмотрел бы в обманчиво безмятежное небо, принюхался к ветру и поспешил бы согнать горожан в храм, где всю ночь читал бы отгоняющую зло молитву. За запертыми дверями. В отличие от делового жреца, настоящие посвященные чувствовали, когда море тьмы волнуется.
В религии Светлых Богов не силы тьмы совращали человека, а человек, в минуты слабости, обращался к обычно пассивной, но готовой ответить на любой призыв и выполнить любое желание тьме. Это было одно из немногих понятий, не изменившихся даже после Раскола. Так же как старшими служителями не было утрачено знание о моментах, когда море тьмы волнуется, выходит из берегов и ему достаточно от человека даже безмолвного шепота.
Сейчас, когда люди смеялись и обменивались сплетнями, кто-то шептал в бушующие волны.
Примерно в то же время, когда старец прошел через распахнутые двери храма, оперся на посох и увидел несколько сотен возбужденных предстоящим зрелищем лиц, Темный Властелин почувствовал, как ЧТО-ТО над городом изменяется. Большинство разумных существ, хоть раз в жизни поддавалось напряженной атмосфере и предчувствовало неприятности. Ощущение ЭТОГО к предчувствиям и перепадам настроения отношения не имело.
Люди, даже самые одаренные из них, обычно вообще не подозревали, что ЭТО существует. У чудовищ, помнивших момент, когда их сознание отделилось от невыразимого, безграничного ЭТОГО, роскоши неведенья не было. Они чувствовали, как истончается грань, отделяющая упорядоченный мир от ЭТОГО, как птицы чувствуют изменение погоды. Большинство подопечных Темного Властелина - как и твари пострашнее - уловив первые признаки, спешили убраться от места прорва подальше. Никогда нельзя было угадать, кого породит невыразимый кошмар – но новые обитатели мира редко бывали настроены миролюбиво.
Темный Властелин поежился и с удивлением понял, что пытается закутаться в сшитый из листьев плащ. Будто хрупкая одежда могло защитить его. Новорожденных тварей он не слишком опасался – устроенный людьми… спектакль казался хорошим способом развеять непрошенных гостей, еще до того, как им хватит сил проявиться. Но само ЭТО… Любопытный Анхель задал множество непонятных вопросов и, кажется, сумел разобраться, что ЭТО такое – вспомнил упомянутый в древних записях Хаос, первое название Тьмы, - но Темному Властелину не хотелось об ЭТОМ даже думать.
Должно быть, идущие рядом люди уловили его беспокойство, потому что девушка в зеленом снова подхватила его под локоть и принялась подробно объяснять, что ждет их группу на площади. Дослушав до половины, монстр понял, что самый разумный поступок для любого существа на таком празднике - свалить до проведения ритуала, а лучше и до показательного сражения. В том, что «любым» он не является, Темный Властелин не сомневался. Значит, можно было не спешить в комнату над трактиром и выяснить, насколько эффективны праздничные обряды людей на самом деле. Это была его обязанность в конце-концов. А если бежать по правильным улицам, можно оторваться от погони и успеть вытащить дрыхнущего спутника.
Девушка продолжала говорить, повиснув на нем и всем видом давая понять, что никуда его не отпустит. Темный Властелин попытался решить, как бы вел себя в такой сложной ситуации Анхель и изобразил кривую улыбку. Он очень надеялся, что вспомнил всё правильно – потому что таких кривых улыбок у алхимика было около десятка, и все они действовали на людей по-разному.
Парень в рогатой маске принялся отдавать команды, и детей опять принялись оттеснять в конец растянувшейся по улице толпы. Наблюдавшие за ними с порогов домов люди радостно кричали проклятья, потрясали кулаками и бросали в проходящих мимо ряженых семена подсолнечника. На самом деле целый дождь из семечек. Хотя огромные съедобные цветы рядом с городом точно не росли. Это могло что-то означать.
Монстр поймал несколько и покрепче зажал в кулаке, чтобы не забыть потом спросить у алхимика.
«Чудовища» подошли к площади с западной стороны, а «Воины света» - насколько позволяла кривая улочка – с восточной. Жрец, замерший в дверях, на удивление не вызывал никаких эмоций. Инстинкты молчали, словно старика в черных с золотом одеяниях не было вовсе. Монстр вытянул шею, пытаясь заглянуть за спину человека – он еще никогда не видел храм изнутри – но двери были слишком далеко. Темный Властелин вздохнул, унял любопытство и сосредоточился на ближайшем будущем. Он посмотрел в другую сторону, на площадь... Людей в городе было много. Неправдоподобно много. Темный Властелин не сразу поверил своим глазам – он еще никогда не видел столько невооруженных людей в одном месте. Разум пискнул, что они все просто не смогли бы поместиться в тех домах, мимо которых он прошел. Даже в самых больших норах и шалашах его подданных не могло ночевать больше полудюжины существ, а этих людей были сотни! Лишним горожанам пришлось бы спать на крышах и улице…
И Анхель еще говорил, что это маленький город, что есть намного большие… Сколько же людей было на самом деле? Не в городке – в мире?
Неверие уступило место восхищению – если людям и правда удавалось прокормиться и поддерживать порядок на такой небольшой территории, они было еще более невероятны, чем ему казалось. О том, как им это удается, тоже следовало расспросить Анхеля. Сразу после праздника. В первую очередь. Его подопечным, если те выжили, – а они выжили, иначе его побег бессмыслен – такие знания могли очень пригодится!
Монстр встряхнул головой, не в силах дождаться.
Несмотря на радостное возбуждение, он отметил, что сражение могло оказаться более сложным, чем казалось поначалу. На площади оставалась свободной полоска шагов в шесть-семь шириной, с одной стороны ограниченная крутыми ступенями, а с другой – толпой, в передних рядах которой толпились маленькие дети. Что-то подсказывало, что эта толпа легко могла присоединиться к драке, если кто-то из сражающихся промахнется или налетит на зрителей.
* * *
Даже если бы Анхель не прошел по площади трижды – он всё равно нашел бы её без проблем. По шуму голосов, заглушавшему даже звон колокола, и спешащим людям. Горожане стекались к храму, как песчинки соскальзывают к дыре в стеклянной колбе часов. Предсказуемо, неумолимо и прихватывая по пути соседей.
Алхимик честно собирался расспросить, откуда должны появиться «чудовища», выйти им навстречу и перехватить заигравшегося спутника. Несколько секунд он даже мечтал о том, как выскажет тупоголовому монстру всё, что о нем думает. После того, как от души потрясет за шиворот – так, чтобы голова с рыжей гривой моталась из стороны в сторону.
Потом его подхватил поток и следующие – очень длинные – минуты алхимик думал только о том, как бы сохранить в целости все пальцы на ногах. В середине площади люди уже успели понять, что места всем хватит – как хватало его каждый год - и почти не толкались. Но даже там приходилось уворачиваться от зрителей, спешащих занять лучшие места. Особо крупные мужчины и женщины неспешно взрезали толпу, как акульи плавники - воду. Люди помельче двигались быстро, то и дело в кого-то врезаясь и отскакивая, снова врезаясь и опять отскакивая. Пока Анхель вглядывался поверх голов в переулок и проклинал всё человечество в целом, ученый в нем принялся выстраивать теорию о роли веса в движении тел. Кто-то из его наставников утверждал, что его разум переключается на подобные вещи, пытаясь оградить себя от несовершенства мира…
А мир с каждой секундой сходил с ума всё больше, потому что под нестройный хор дудок и труб на площадь начали прибывать ряженые. Начало представления – «чудовища» высыпают полукругом, вроде-бы мужчины размахивают кулаками и орут, скорей-всего-женщины машут ветками, гусиными крыльями и визжат – он рассмотрел в мельчайших подробностях. Вступительную речь жреца – слишком тихую, так что скорее подсказанную воображением и памятью, – он слушал уже через гул своего бьющегося о ребра сердца. Когда «воины света» принялись красоваться со своим нелепым оружием, ученый едва не разорвался на части – его тело одновременно попыталось броситься вперед, к «чудовищам», убежать с площади, пока не началось смертоубийство, и провалиться на месте. Разум вообще свернулся, как вареное яйцо, анализируя зрителей, ряженых, солдат, жрецов и просчитывая, как будут развиваться события.
Сражение у храма длилось чудь более двадцати минут, но Анхелю показалось, что за это время он постарел лет на восемьдесят.
Причем, не меньше сорока лет пришлось на момент, когда командир «Паладинов» сцепился с аж двумя мужчинами в рогатых масках и длинных плащах. Один из «чудовищ» щеголял красной гривой, а другой двигался очень уж ловко. Но обошлось. Кровь лилась только из разбитых носов, а предсмертные крики звучали слишком радостно.
- Папочка, а что сейчас будет? – маленький круглолицый мальчик, должно быть впервые взятый на праздник, подергал мужчину, который удерживал его на плечах, за ухо.
Эту парочку подтолкнуло к ученому во время громкого чествования победителей, когда родичи некоторых ряженых всё же сумели прорваться в первые ряды. По расчетам Анхеля, в давке, которая могла вот-вот начаться, шансов удержаться на месте у пацана не было. Алхимик прикусил губу, чтобы не проинформировать любопытного ребенка о том, что сейчас ему предстоит быть затоптанным соседями до смерти. Ни о чем подобном не подозревающий и порядком уставший отец принялся рассказывать:
- Сейчас будет парад. Видишь, как «паладины» пытаются построиться в колонну, собирают оружие и возятся с плащами?
Малыш кивнул. Родитель этого не увидел, но почувствовал – согласие сын выражал энергично всем телом. На груди мужчины уже остались следы от постоянно бьющихся об нее пяток.
- Они пойдут с людьми из церкви по улицам и будут петь…
- Как вы с дядей, когда он приезжает?
- Нет, мы поем настоящие военные песни, - поспешил прояснить разницу отец, - А они будут петь о богах и звать людей на ночную молитву. По этому не вздумай подпевать… как когда дядя приезжает.
Мальчик задумчиво нахмурил лоб.
- Мама говорит – жрецам просто завидно, потому что они не могут есть в Черные Ночи, - громко поделился наблюдением он. – Поэтому они хотят всех собрать в храме и запереть, чтобы никто не мог есть дичь и пить все те вкусные вещи, которые ты утром таскал за стену…
Слушающий этот разговор краем уха Анхель невольно усмехнулся. В какой, однако, хорошей компании ему довелось ждать неприятностей. На всякий случай он поискал глазами пути, по которым можно было отправить с площади эту парочку интеллектуалов. Толпа снова пришла в движение, расступаясь и освобождая дорогу для строящейся процессии, но ученый и отец с сыном всё еще были окружены людьми – даже плотнее, чем перед сражением. Хуже того – из узеньких улочек в толпу вливались всё новые люди, опоздавшие к началу, но надеющиеся увидеть хоть что-нибудь.
Анхель уже почти решился выдумать какую-нибудь причину и посоветовать мужчине уходить с площади, но тут ребенок потребовал:
- Мы пойдем с ними! Я не буду петь, честно!
Обрадованный тем, что теологическая дискуссия откладывается на неопределенный строк, отец поспешил закивать. При этом ребенок закачался туда- сюда, ловко удерживая равновесие.
Алхимик проследил за этим с искренним удивлением. С маленькими детьми он общался редко и всегда полагал их хилыми и абсолютно беспомощными.
- Но потом мы всё равно пойдем к кострам, хорошо? – мальчик сообразил, что в погоне за одним развлечением мог лишить себя другого, и поспешил исправить ситуацию.
Отец, который тоже не стремился провести ночь, слушая проповеди, снова закивал. Ребенок опять удержался на месте. Видимо, какие-то способности к выживанию у людей до пяти лет всё же были.
- А они что делают? – малыш дождался, пока его перестанут пытаться сбросить, и ткнул пальцем в сторону храма. Туда, куда впился взглядом и Анхель.
Городские стражники, не слишком организованно выстраивали «чудовищ» в три ряда на верхних ступенях.
Подразумевалось, что главный жрец храма должен вынести из храма священный огонь, пройти с ним мимо выстроенных в ряд «чудовищ», окуривая их дымом и читая молитву. Возле каждого ряженого полагалось задерживаться на несколько секунд, сотворяя проявляющие зло знаки. Страже полагалось быть бдительной и обнажить оружие… Но здесь и сейчас все понимали, что проверка – лишь пустая формальность, задерживающая начало шествия.
Анхель большую часть жизни верил, что самоуспокоение – зло. Маленькие проблемы превращались в катастрофы, потому что знавшие о них люди убеждали себя, что всё не так серьезно и еще обойдется. Обычно такой подход заканчивался эпидемиями, пожарами и просто бессмысленными массовыми смертями. Поэтому, глядя, как жрец идет вдоль рядов ряженых, он не надеялся. Он прикидывал шансы. Несмотря на более чем десяток дней общения, об уникальных способностях его монстра ученому было известно слишком мало. Церковники поймали его в ловушку, предназначавшуюся для одного из сильнейших чудовищ провинции. Но саму ловушку строили маги. Монстр говорил, что был создан противостоять молитвам и ритуалам. Некоторые из рассказанных им историй это подтверждали… но Анхель не мог гарантировать, что существо правильно оценивало силы побежденных врагов. Дело могло быть и в простом везении.
Вероятность того, что ритуал не сработает, он определить не мог. Да что вероятность! Анхель не мог с точностью сказать, кто из людей на ступенях храма не и человек вовсе.
Несколько парней в масках нервничали, переступали с ноги на ногу и крутили головами. Но они могли быть суеверны – людям часто мерещилось, что служители богов почуют в них что-то не то. Что маска прирастет из-за тайно присвоенного яблока из общего мешка… Они вели себя слишком по-человечески. Лесной монстр не стал бы так мяться. Скорее, он был одним из парней в заднем ряду – те были настолько неподвижны, что к ним начинали приглядываться городские голуби.
Кто-то толкнул алхимика в бок, толпа всколыхнулась. Люди отступали к краю площади, спеша расширить дорогу для выстроившейся процессии. Ноги Анхеля оторвались от булыжников мостовой, но он оказался так плотно зажат между пахнущим выпечкой толстяком и флегматичным папашей, что не упал и отодвинулся вместе со всеми. Когда подошвы его сапог снова нащупали каменную кладку, жрец уже закончил своё шествие и последние ряженые снимали маски. Их радостные крики заглушали слова завершающей проповеди. Всеобщее внимание уже полностью сосредоточилось на двинувшихся с места младших жрецах. К небу поднялись первые слова песни, в которой люди делали объезжающим границы мира богам удачи. Освобожденные от подозрений ряженые поспешили влиться в толпу.
* * *
Темный Властелин стоял четвертым во втором ряду. Несмотря на глубокую уверенность в собственных способностях выдержать обряд и остаться незамеченным, с опасностью хотелось разобраться поскорее. Пальцы подрагивали, ноздри расширялись, глаза неотрывно следили за приближающимся жрецом…
Когда волна силы коснулась его скрытой под слоями одежды кожи и рассеялась, Темный Властелин почувствовал разочарование. По сравнению со сдерживающими заклинаниями и прочими непонятными вещами, которые творили жрецы и паладины во время стычек в лесах, это походило на какую-то шутку. Словно его проигнорировали.
Это было странно.
На что-то подобное они и рассчитывал, когда решился рискнуть... Но всё равно это было слишком легко.
Раздражение от того, что затея удалась – такой конфликт чувств был совершенно непривычным. Под кронами деревьев неудавшийся план стоил бы ему тяжелых ран и жизни кому-то из подопечных. Или хотя бы еды и вещей, брошенных ими чтобы спастись. Чем легче и быстрее доставалась победа – тем меньше было потерь, тем проще было пережить зиму или обжить новую местность. Никому не пришло бы в голову специально стремиться к проблемам.
А здесь, в человеческом городе, он хотел использовать ради победы все свои способности, проверять врагов на прочность, что-то доказывать… Была ли причина именно в людях? Или в том, что сейчас – когда Темный Властелин отвечал только за себя – он мог себе позволить так глупо рисковать и тратить силы.
Это не было плохо – наверное, не было – просто очень непривычно. Как в первый раз отрастить крылья и пытаться взлететь. Или как впервые понять, что можешь обращаться в туман…
В глубине толпы задвигался кто-то, до сих пор стоявший подобно камню. Во время церемонии самого человека разглядеть было невозможно, но его неподвижность привлекала внимание к месту, где он находился, как невидимый под водой камень заставляет рябить её поверхность. Теперь, когда камень сорвался с места и покатился против течения, Темный Властелин уже не мог его не замечать. Потому что быстро сообразил, кем мог быть спешащий к храму человек.
Монстр отодвинул плечом загородившую путь фигуру в лоскутном плаще, бросил последний взгляд на так ничего интересного и не сделавшего перепуганного парня и сбежал со ступеней в толпу.
* * *
Темного Властелина Анхель узнал по походке.
И по тому, с каким удивлением высокая крепкая фигура остановилась, чтобы проследить за пробежавшими посреди поредевшей толпы собаками. Животные обнаружили кем-то выроненный и растоптанный пирог, и обступили его со всех сторон. Маска с длинными заостренными ушами повернулась к ним, рыжие волосы выбились из-под намотанной ткани, и шедший по площади мужчина на мгновение забыл обо всем. Как трехлетний ребенок.
Алхимик зарычал, в два шага преодолел разделяющее их расстояние и таки ухватил лесное чудовище за грудки:
- Да вообще соображаешь, что делаешь?! – прошипел он и попытался оторвать нашедшуюся пропажу от земли. Или хотя бы дернуть на себя.
Монстр остался устойчив, как вековое дерево. Он медленно повернул к ученому маску и опустил глаза, глядя на его руки. На животной морде, в которую превратилось его лицо, выражения было не разобрать. Анхель вдруг вспомнил, как отброшенные этим существом солдаты в доспехах врезались в стволы деревьев и падали сломанными куклами. Существо склонило голову к плечу, издало приглушенный, вроде бы довольный звук и ухватило алхимика рукой за запястье.
Вместо того, чтобы испугаться, алхимик еще сильнее рассердился – он не для того провел на ногах полдня, чтобы превратиться в кровавую лужу даже не высказав всё, что за это время накипело.
Монстр, как оказалось, тоже жаждал пообщаться.
- Хорошо, что ты здесь! – почти прокричал он, хоть рот его и не открывался. – Я боялся, что придется тебя будить, и ты откажешься отвечать на вопросы!
Вокруг сновали торопящиеся присоединиться к шествию люди. Одна из вспугнутых громкими голосами собак подняла голову. Шарахнулись в стороны женщины с корзинами. Должно быть, со стороны они - вцепившиеся друг в друга и кричащие вразнобой – казались парочкой пьяниц.
Анхель ругался от души. Он только чудом не дал сорваться с языка воплю: «А что если бы стража или жрецы тебя заметили?!», но больше ни в чем себе не отказывал. Никакого удовлетворения при этом алхимик, к сожалению, не испытывал – морда спутника оставалась совершенно непроницаемой, словно он и не слышал вовсе. Только глубоко посаженные глаза нагло сверкали. Наконец Анхелю пришлось замолчать - престало хватать воздуха.
Сделав несколько глубоких вдохов и не забывая при этом злобно глядеть на монстра, он разжал пальцы. Левая рука обессилено опустилась, но запястье второй всё еще оставалось в захвате существа. Алхимик несколько раз покрутил кистью и монстр, наконец, догадался его отпустить.
Теперь бояться было уже глупо, и Анхель пристально уставился в глаза спутника, пытаясь определить его реакцию хотя бы так. Глаза как-то причудливо моргнули, и этого оказалось достаточно, чтобы вернулось любопытство, сметающее всё на своем пути. О существах с двумя наборами век ученый даже не слышал, но больше ни на что такое строение мышц вокруг глаз не походило...
- Ты можешь объяснить, зачем ты вообще поперся с этими людьми? Ты ведь понятия не имел, кто они и что у них на уме! – Анхель заставил себя вернуться к делу. И после первых же слов напомнил себе истеричного отца пустоголовой дочери. Ну, по крайней мере, стандартные отцовские страхи ему не грозили. Вроде бы. С этим существом он ни в чем не мог быть уверен.
Монстр снова моргнул:
- Ты говорил – никогда не ссориться с местными. Они сами меня позвали, и я решил не спорить…
- Не ври, ты бы мог сбежать от них почти сразу, - Анхель продолжал воспитывать спутника уже из чистого упрямства. И – еще немного – из любви к будущему себе, которому, возможно, придется бегать еще и по следующему городу полдня. А так и свихнуться не далеко. – Тебе просто стало интересно.
- Да, очень! – монстр довольно кивнул, - Я не понимаю, почему ты сейчас так боишься. Никто не пострадал! И я не понял столько нового!
Лесное чудище вежливо выслушало ор в свою сторону и теперь собиралось ответить тем же. Алхимик внутренне содрогнулся, представляя, как сейчас все, кто не увязался за «паладинами» соберутся послушать выступление приезжего идиота, и подбородком указал в сторону ближайшего переулка:
- Давай сначала отойдем отсюда.
Потом он ухватил монстра во второй раз за несколько минут - правда, теперь за рукав – и потащил прочь с площади. Если спутник и не поддавался грубой силе, то покорился авторитету и послушно поплелся следом. Всегда бы так…
Первая же фраза, сказанная существом в переулке, сбила алхимика с толку. Монстр указал на свою голову – сейчас напоминающую более живую и ушастую версию его шлема «Черного рыцаря»:
- Подожди. Я должен вернуть это.
- Что? – Анхель настолько не мог понять, о чем речь, что даже зашарил взглядом по сторонам в поисках подсказки. Может, городские голуби ответили бы вместо него? Должен же хоть кто-нибудь был понимать это существо!
- Вот это, - монстр снова указал большим пальцем на свою морду. Потом закрыл глаза, завел руки за голову... стянул с головы кожаную маску и протянул её алхимику.
Анхель принял её с некоторым содроганием. На второй день их знакомства монстр точно также снял доспехи, бывшие, по его же словам, часть тела. Мять в руках в некотором роде только что содранную кожу было жутко.
- Люди, с которыми я ходил, дали мне маску, - человеческое лицо казалось почти таким же невыразительным, как и снятая маска, но в глазах плясали лукавые искры. Анхель мог поклясться, что монстр догадался о его заблуждении и дал ему часть своего костюма, чтобы посмеяться.
Действительно, хорош ученый. Привык, что существо способно менять облик и форму, и никаких других способов изменения внешности от объекта уже не ждет… Алхимик поджал губы, пробежал пальцем по грубому шву на изнанке и впился взглядом в шутника. Но тот явно решил испытать на прочность нервы ученого еще раз.
- Я понял, зачем люди придумывают монстров! – выпалило лесное чудище и вдруг ужасно напомнило Анхелю обычно сдержанного соседа по столичной лаборатории, когда тот решал, что совершил открытие.
К воплям коллеги-алхимика Анхель относился со скептицизмом, но объявление монстра заставило все мысли ученого отступить на задний план. Даже городской шум устыдился и притих… Но научной дискуссии так и не случилось – в переулок заглянула какая-то девица в зеленом, с ворохом ткани и какого-то мусора в руках. В любое другое время Анхель бы отметил, что горожанка весела и хороша собой, но на пороге открытия он её даже не сразу заметил. Девушка же увидела рыжеволосое чудище, всплеснула руками, едва не выронив свою ношу, и бросилась к нему с радостным: «Так вот ты где!».
Тот обернулся, отступил на шаг и вытянул руку, будто отгораживаясь снятым костюмом. Но шустрая незнакомка воспользовалась этим, чтобы подхватить монстра под локоть и почти повиснуть на нем.
- Я не увидела тебя на шествии и испугалась, что ты заблудился, - заявила она, едва не потершись щекой о плечо ничего не понимающего существа. Потом девушка отскочила от него и принялась едва не пританцовывать вокруг.
- Ты нашел своего друга, да? Он видел, как ты сражался? – горожанка скользнула по Анхелю заинтересованным взглядом, но тут же снова сосредоточила внимание на монстре. У алхимика задергалось веко.
Монстр растеряно протянул девушке плащ:
- Я не собирался их красть, - заверил он. В исполнении кого угодно другого это походило бы на жалкое оправдание, но чудовище звучало по-детски искренне.
- Даже не сомневаюсь, - рассмеялась девушка, принимая охапку вещей. Анхель не сомневался, что если разговор затянется, эта особа примется намекать, что ей неудобно нести целых два костюма… Вот только рыжему дикарю и в голову не придет предложить проводить её до дома.
Что это вообще была за девица? Чего она хотела от его монстра? Она хотела его заманить…
- Пойдете с нами к кострам? – глаза незнакомки разве что не светились. – Это совсем недалеко от ворот. У нас всегда найдется место для пары новых друзей. Вы обязательно должны попробовать наше абрикосовое вино, мясо с ним вкуснее всего!
Но у Анхеля уже кончилось терпение. Он сунул горожанке в руки маску и, для надежности, ухватил монстра под руку. Кажется, он начинал к этому привыкать….
- К сожалению, мы не сможем принять это заманчивое предложение, - он постарался всё же улыбнуться, а не оскалиться. – Нам на рассвете уезжать, и необходимо закончить парочку дел.
Лесное чудище, уже успевшее возмечтать о новых впечатлениях, печально вздохнуло, выдало вполне сносную извиняющуюся улыбку и кивнуло, подтверждая слова ученого.
Девушка перехватила норовящий свеситься до земли плащ, перевела взгляд с одного из них на другого и обратно, а потом почему-то порозовела.
- Тогда не буду вам мешать, - прощебетала она. И с улыбкой кивнула монстру, - Удачи!
Потом она развернулась, как показалось Анхелю – улыбаясь еще шире, и убежала.
Нет, с этой девицей определенно было что-то не так…
- Чего она от тебя хотела? – спросил алхимик, понизив голос и глядя, как удаляется зеленое пятно. – Зачем ты с ней общался? А если она из гильдии магов? Что мы будем делать, если она поняла, кто ты и хочет заполучить тебя чтобы разобрать и посмотреть, как ты устроен?
- Как ты? – Анхелю показалось, что спутник опять шутит. Нет бы чему полезному научился.
- Нет, я тебя и живого могу изучить. Она не колдовала рядом с тобой? Ведь ты бы почувствовал магию? Откуда она вообще тебя знает… Может, она шла по нашему следу от заставы?
- Не знаю, - монстр пожал плечами. – Но думаю, что она местная. Люди, с которыми она ходила, хорошо её знали… Сначала я бросил ей слишком много денег, а потом она рассказывала мне всякие истории и всё время спрашивала, всё ли мне понятно… Она очень интересно говорила.
- А ты внимательно слушал, да? – вздохнул алхимик и сжал пальцами переносицу. Версия с колдуньей-охотницей отменялась. Но теперь у него появилась новая головная боль.
Монстр поднял бровь, выражая недоумение – ему рассказывали что-то новенькое, как можно подумать, что он бы не слушал! Наивное дитя лесов до сих пор ничего не поняло.
- Женщин вообще часто интересуют мужчины, которые их слушают, - как и утром, Анхель попытался отделаться общим объяснением.